Ага. Интересно. Видимо, она не собирается отказываться от теории о побеге Хель за ледяным мерзавцем. Какова лисица. Хотя теперь, когда я узнала Корнелию, называть так Купрье язык не поворачивался.

— Хотите сказать, вы не врали моим родителям?

— А ты разве можешь утверждать обратное? – Леди склонила голову вбок. – Ты на этом самом месте слезно умоляла отпустить тебя. Говорила, что Эрд – любовь всей твоей жизни. Рассказывала, как ты не хочешь подвести семью. Я ведь не какая-то злая ведьма, чтобы не позволить бедной девочке попробовать достучаться до возлюбленного…

— На этом самом месте? – скептично изогнув бровь, повторила я.

— Да, – на тонких губах Леди появилась легкая улыбка. – Неужели и это не помнишь?

Ох, как она всё выворачивала. Я была на сто, нет, на тысячу процентов уверена, что никуда Хель у неё не просилась. А даже если что-то такое было, то явно в других красках. Однако Купрье знает, что я потеряла память. И нагло этим пользуется. Ведь, и правда, если я собственное имя не помню, откуда знаю подробности последнего вечера Хель в академии?

Чертовка!

— Даже если так, – заговорила я с такой же уверенностью и сталью в голосе. – Вы, уважаемая, мудрая леди, не проследили за юной девочкой, что убита горем. И в итоге это привело к жутким последствиям. Разве так можно? Что скажут родители остальных студенток, если узнают, что вы вот так просто отпускаете их дочерей непонятно куда? Тем более, к мужчине, который вернул невесту и больше не желает видеть.

Купрье скривила губы. Мои слова убрали с её лица улыбочку. Однако она лишь театрально вздохнула, пожала плечами и произнесла:

— Чувства – не порок. Ты была столь откровенна и опечалена, что моё сердце дрогнуло. Это нормально.

— Чувства или нет, а в итоге я чуть не утонула и спас меня лишь счастливый случай. Вы, правда, собираетесь рассказывать аристократам, которые платят вам огромные деньги за обучение дочерей, сказки про женское ранимое сердце? По воле которого вы чуть не потеряли не просто студентку, а королевскую дочь? Вы же понимаете, что если моя мама узнает обо всех пикантных подробностях случившегося, разразится огромный скандал.

— К чему ты клонишь, Хель? – холодно прервала меня Купрье. – Я не собираюсь играть в шантаж с юной студенткой. Хоть ты и нахлебалась наглости в той реке, из которой господин Дерренг тебя вытащил, но меня ты этим не проймешь. Ты связывалась с матерью, и раз королева ещё не здесь, значит, ты ей ничего не сказала. Полагаю, ты что-то от меня хочешь?

— Вы верно рассуждаете, Леди Купрье. Я и правда пока не рассказала родителям всех подробностей, потому что думаю, что нам незачем с вами ругаться. Напротив, мы можем друг другу помогать, верно?

Купрье вдруг ядовито усмехнулась. Впервые я видела от неё столь вычурную реакцию. Маска благородия потихоньку сползала.

— Я не верну тебя на голубой факультет, – почти фыркнула Леди.

— Я уже говорила, мне это не нужно.

— А что же тогда?

— Я хочу изменить красный факультет. И очень надеюсь, что вы в этом мне поможете…

24. Глава 24. По рукам?

— Изменить красный факультет? – переспросила Леди почти с усмешкой. – Что именно ты вкладываешь в эти слова?

— Я хочу, чтобы вы вкладывали в красный факультет столько же средств, сколько идёт на голубой и зеленый.

Я понимала, что на такое Купрье не согласится. Это не просто нагло, а даже нелогично. Понятно, что на голубом факультете больше денег, потому что там учатся более знатные и богатые девушки. А значит, и их родители платят банально больше. Однако здесь как на собеседовании на работу. Стоит просить нагло и много, а потом смотреть по ситуации. Чтобы не предложили ещё меньше, чем могут себе позволить.