Кто ты такой, Кирилл Скоморохин?

– Откуда ты узнал про телефон Дэна? Что я подменила его?

Ни один мускул на его лице не дергается – железная выдержка. Кирилл слегка качает головой и подпирает ладонями щеки.

– Я много о тебе знаю. Наблюдательный. Что-то еще?

Мне не сразу удается вырваться из бескрайней бездны его глаз.

– Только это, – севшим голосом отвечаю я и покашливаю.

– Тогда надеюсь, встречаться мы будем не больше пары недель. Долго воздерживаться – вредно для здоровья.

Я вдруг смеюсь, а он подхватывает, и становится так легко. Вспоминаю, что он просил воды, беру стакан и оглядываюсь вокруг.

– Может, покрепче чего-нибудь?

Кирилл удивленно задирает бровь и ухмыляется. Одновременно с этим из колонок начинает прорываться «бухгалтер, милый-милый мой бухгалтер». Я подтягиваюсь и смотрю поверх трясущихся голов офисных клерков, ушедших в отрыв, на нашего звукаря, но тот лишь руками разводит.

Приземлившись обратно на пол, я замечаю, как глаза Кира следуют за моим животом и грудью. Он просто невыносим! Закусывает пухлую губу и смотрит на меня. Бог мой, в горле пересыхает от такого взгляда.

– Давай покрепче, – произносит он, и мне приходится приложить усилия, чтобы вспомнить, о чем мы говорили. – Только ты будешь со мной.

Не знаю, как Скоморохину удается подписать меня на эту авантюру с алкоголем. По правде говоря, ему даже уговаривать меня не приходится, но через час Дэн взашей выгоняет нас из бара, на что мы в ответ только громче ржем.

Я скрываюсь в уборной, а когда возвращаюсь, начинает играть моя самая любимая песня. Спрятавшись в укромном углу, я застываю, пока народ приходит в движение – кавалеры не первой свежести приглашают возрастных дам на медленный танец, а некоторые самые активные, то есть пьяные, девушки, осмелев, вытягивают в центр зала боссов в дорогих костюмах и с обручальными кольцами.

Все не то. Пускай этот мир останется по другую сторону. Я же опираюсь головой о стену, скрещиваю руки на груди и закрываю глаза под надрывное пение с просьбой «сиять».

Мурашки ползут по шее, плечам и разбегаются по рукам. Вдруг. Неожиданно. Вот только уже не от песни. Всем нутром я вмиг напрягаюсь. Будто какими-то неведомыми ранее инстинктами ощущаю его приближение, чувствую его дыхание в волосах и на щеке.

– Даже не думай…

Лапать меня? Это я собиралась сказать, но не говорю, потому что сама уже не понимаю, чего хочу. Мой мозг, как желе, которое достали из холодильника и разогрели. Я не открываю глаз, потому что так все словно и не по-настоящему происходит.

Слышу, как Кирилл – а сомнений в том, что это он, нет – шумно втягивает воздух и утыкается носом в мой затылок.

– Ты только что понюхал меня? – я улыбаюсь и делаю это не против воли.

– Мне же нельзя нюхать других.

Он смеется. А мне хочется треснуть его и обласкать острым словечком, которое и сапожник может не знать.

– Бесит твой запах, – вдруг добавляет он. – Везде мерещится.

Его губы оставляют обжигающий след на ключице, выкачивают из легких весь воздух. Сердце разгоняется. Все это слишком – интимно и реально.

– Ты похотливое создание, Скоморохин, – я злюсь за то, как позволяю ему действовать на меня.

Но все мысли разом выбивает из головы, когда зубы больно смыкаются на коже. Я распахиваю глаза и оборачиваюсь, задевая губами его губы. Мы на расстоянии вдоха, и я вижу адское пламя в черных глазах.

Мы же вдвоем сгорим в нем…