– Подожди, – он наклоняет ко мне голову, – то есть ты хочешь сказать, что я тебе…

Да, дошло! Боже, спасибо! Аллилуйя!

– Это шутка? – вдруг выдает он.

Я врезаюсь в него взглядом, а Лев неожиданно заливается смехом, который звучит для меня набатом. На барной, вон, бутылка стоит, могу я хорошенько огреть его? Хотя это Олейника надо звать, он у нас мастер по таким делам.

– Блин, вечно я попадаюсь на твои розыгрыши. Но-но, – трясет Лёва пальцем у меня перед лицом, как будто воспитывает ребенка, – в этот раз тебе не удалось.

Конечно не удалось, потому что я не шучу! Если бы я играла, он бы никогда не догадался.

Мое сердце резко сжимается, мне оглушительно больно. Неужели Лев никогда не будет воспринимать меня всерьез? Неужели он всегда говорил правду, и я для него только друг, маленькая сестренка, не больше?

Глаза начинают невыносимо чесаться, но я лишь крепче сжимаю кулаки. Нет! Я никому не позволю видеть моих слез! Сделав глубокий вдох, я набираю в легкие воздуха и выдаю целую серию фирменного хохота.

– Конечно я пошутила. У меня вообще-то парень есть!

Прикуси язык, Ярослава, тебя несет.

А Лев после моей фразы сразу так внимательно смотрит.

– И ты для этого меня пригласила? Познакомить с ним? Он здесь?

Мочалин странно себя ведет. Впервые за все время нашего знакомства я не могу предсказать его следующий шаг. Он какой-то дерганый, и я не понимаю почему.

– Да, – отвечаю я, потому что рот, зараза, живет собственной жизнью.

Мне срочно нужен скотч заклеить его. И нет, не шотландский, а простой липкий скотч.

– И где же он? – Лев оглядывается по сторонам.

Боги! Ярослава Видная, вот ты и попалась в собственные сети. Доигралась, да? А если бы просто сказала правду, все было бы по-другому! Что мешало ответить иначе? Объяснить, что не шутила о чувствах? Что мешало признаться еще много лет назад?

Я осматриваюсь вслед за Львом: людей в баре немного, еще ведь не вечер, а те, что есть, – кошмар ходячий. Или совсем не в моем вкусе, или совсем не сумеют подыграть. Я смотрю на Дэнчика и пытаюсь прикинуть в голове. Нет, он, конечно, хиленький, но…

Мой взгляд внезапно падает на Скоморохина и замирает. Я не удивлена, увидев парня в столь ранний час со стаканом и сигаретой в руке – это в его духе.

Кирилл – брат моего лучшего друга Марата Олейника, который вместе с Каримом держит «Юность». Тот, кого можно назвать ложкой дегтя в бочке меда, плохой брат, который мне никогда не нравился – манерами особенно. У них с Олейником разные матери, но я вообще не понимаю, как у одного отца могут родиться настолько непохожие сыновья и каким образом Марат все-таки находит с ним общий язык.

Я в быстром темпе изучаю Кира с ног до головы – черная футболка, рельефные руки, «баленсиаги». Неплохо. Издалека замечаю, что у него разбита губа, но вместе с татухой-рукавом смотрится очень даже гармонично. Я ухмыляюсь идее, резко обозначившейся в голове. Я видела его на треке, значит, он азартный игрок. Вывод: в помощи не откажет. Если, конечно, увидит выгоду.

– Минуту, – бросаю я Лёве и чуть ли не бегом направляюсь к супермрачному парню.

Вблизи темные круги под его глазами заметны сильнее, но они странным образом не уродуют лицо, а напротив. Боги, Видная, куда тебя несет?

– Скоморохин! – окликаю я его, а он все мое тело лапает взглядом.

Как пошло.

Я не хочу затягивать, хочу скорее с этим покончить.

– Поцелуй меня! – с ходу прошу я, и мне удается его удивить, а то слишком самоуверенным кажется. Не люблю наглых парней.

Правда, не проходит и пары секунд, как губы Кирилла искривляются в ухмылке. Я прямо чувствую, как в его голове зреют скользкие шуточки, и не даю ему шанса осквернить ими воздух.