Но тех, кто под ним, явно должно быть больше. Если Сигелла приставил ко мне хвостов, он наверняка выбрал тех, кого я не знаю, иначе я бы тут же их вычислил. А Сигелла слишком умен, чтобы так прокалываться.

Когда я допиваю последнюю чашку кофе и берусь за бутылку бурбона, меня начинает свербеть мыслишка: как бы разгадать весь замысел Сигеллы. Я из тех, кто любит четко знать, чем он занимается и что творится вокруг. Глупо рисковать, влезая неизвестно во что.

Мои раздумья прерывает телефонный звонок Сигеллы.

– Привет, Лемми, – говорит он. – Как самочувствие с утра?

Отвечаю, что лучше не бывает. Потом он спрашивает, получил ли я деньги, которые он велел Констанс мне передать, – десять тысяч долларов.

Говорю, что получил, и добавляю, что знаю, откуда он их взял. Слышу в трубке его гогот.

– Тебя, Лемми, не проведешь! – смеется он, и его голос тут же делается серьезным.

Этот Сигелла – забавный хмырь. Стоит ему заговорить о деле, как его голос становится тише, тоньше, наполняется угрожающими интонациями.

– Слушай, малыш, – продолжает он. – Начинаешь работать. Мы все начинаем, так что давай без раскачки. Твоя богатенькая подружка живет в «Карлтоне». Нанеси ей визит, возобнови знакомство. Нужно, чтобы все колесики закрутились как можно быстрее.

– Это по мне, – отвечаю я. – Как раз допиваю бурбон. Допью и двинусь.

– О’кей, Лемми. Еще увидимся.

– Пока, дорогуша. И не делай ничего такого, за что потом пришлось бы краснеть.

Вешаю трубку и продолжаю думать.

К полудню я уже одет. На мне английская одежда с иголочки и одна из шикарных шелковых рубашек, которые купил накануне. Когда я готов отправиться с визитом к Миранде, вид у меня – как у всех майских цветов.

Допиваю бурбон, выхожу из дому, иду по Хеймаркет и сворачиваю к «Карлтону». Там прохожу к стойке администратора и говорю, что желаю видеть мисс ван Зельден.

Мне сообщают, что мисс ван Зельден в отеле нет. Когда вернется – не знают. Администратор считает, что она уехала на несколько дней.

Новость не из разряда приятных. Говорю, что в таком случае мне нужно пообщаться с горничной или секретаршей мисс ван Зельден, поскольку дело срочное и даже безотлагательное. Несколько минут уходит на словесную канитель. Наконец администратор сдается. Я поднимаюсь на лифте. Меня проводят в гостиную. Называю коридорному свое имя и усаживаюсь ждать.

Наконец появляется девица, которую я принимаю за горничную Миранды. Так оно и есть. Аккуратненькая, симпатичная особа, знающая, что нравится мужчинам.

Она сообщает мне, что мисс ван Зельден уехала из города на несколько дней.

Когда горничная замолкает, я встаю и говорю ей:

– Послушай, малышка. У меня к мисс ван Зельден очень важное дело, и я из тех, с кем она встретится в любое время суток. Мне срочно необходимо ее видеть, а потому оставь все свои отговорки насчет «уехала из города» и ты не знаешь куда. Где твоя хозяйка? Сдается мне, ты в курсе.

Говорю ей это, а сам достаю из кармана пятидесятидолларовую бумажку и аккуратненько складываю пополам. Вижу, как девчонка приклеилась глазками к купюре.

– Мистер Коушен, честное слово, я не знаю. Может, это вас убедит.

Она уходит, но через минуту возвращается с листком, вырванным из блокнота, и протягивает его мне:

– Я нашла это сегодня, когда принесла мисс ван Зельден утренний чай.

Я разворачиваю листок и читаю:

Меня не будет два или три дня. М. ван З.

Отдаю горничной пятьдесят баксов.

– Может, ты догадываешься, куда она могла поехать?

Девица качает головой:

– Честное слово, сама теряюсь в догадках.

Я отпускаю пару шуточек и ухожу. Из «Карлтона» направляюсь в «Стрэнд-Чеймберс», где, по словам Конни, живет Галлат, этот двуногий сторожевой пес Миранды. Всю дорогу напряженно думаю.