– Ага, сейчас выйду.

Сима вытерлась и надела халат. Где-то должна быть ее одежда, и чем скорее она найдется, тем лучше.

– Тут такое дело… – Циноти хмурится. – Одежда твоя не высохла еще, джинсы совсем мокрые, куда их надевать?

– Но…

– Идем, дам тебе что-то из своих шмоток, у нас один размер, похоже.

Сима идет за девушкой – вверх по лестнице, по коридору, вдоль которого расположены двери в комнаты. Где-то внизу слышны голоса женщин, крики детей, а здесь тихо.

– Входи.

Широкая кровать, на полу – ковер, блестящая светлая мебель и цветы на окнах. Обычная комната молодой девушки, только немного ярковато, но вкусы у всех разные.

– Уютно.

– Ага. – Циноти улыбнулась. – Мы здесь раньше вместе с Агнессой жили – с сестрой старшей. Потом она замуж вышла, и комната стала только моя.

– А ты тоже выйдешь замуж?

– Выйду, но не сейчас. – Циноти роется в шкафу. – Я школу заканчиваю в этом году и собираюсь в медицинский поступать.

– Вот как?

– Ага, так, – Циноти отчего-то злится. – Или ты думаешь, раз я цыганка, значит, не гожусь для такого?

– Ничего я не думала.

– Да ладно, думала. – Циноти бросила на кровать яркую кофточку и открыла следующий ящик. – И по большей части так оно и есть, наши девушки рано выходят замуж и ни о какой учебе не помышляют. В основном где-то в двенадцать лет их забирают из школы, и дальше это уже невеста, ей ищут жениха, ну и прочее. Но есть и другие, вот как мы. Отец всегда считал, что дети должны учиться. Он и сам выучился, и мы все тоже получили образование. А замуж всегда успею.

– Я ничего такого не имела в виду.

– Имела, конечно. – Циноти фыркнула. – Вот, держи.

На кровати перед Симой оказалась кучка одежды, и она берет ее, соображая, как бы поблагодарить девушку и снова не ляпнуть чего-то бестактного.

– Давай надевай, все чистое.

Циноти отвернулась и принялась переплетать косы. Сима сняла халат и поспешно оделась – ходить по дому, полному людей, в разобранном виде было ужасно. Иногда ей снились сны, в которых она вдруг оказывается посреди улицы совершенно голая, к своему ужасу и стыду. Сима ненавидела такие сны, но они периодически снились, в разных вариациях.

– Отлично, спасибо. – Сима заглянула в зеркало. – Хорошие джинсы, кстати.

– А ты думала, мы только широкие юбки носим?

– Ага.

Циноти ухмыльнулась.

– Ну, хоть врать не стала, и то хорошо. Носим, конечно, да только и джинсы тоже носим. Нет, женщины постарше одеваются традиционно, и замужние тоже, как правило, но многие молодые, кто учится и выходит за пределы семьи, носят и обычную одежду. Раньше этого было нельзя категорически, но те времена прошли. Чего-то не хватает…

Сима оглядела себя – да чего ж тут не хватает, все на месте: светлые джинсы, яркая кофточка, что еще надо?

– Иди-ка сюда.

Циноти усадила ее перед зеркалом, и не успела Сима запротестовать, как острая боль пронзила ее ухо – Циноти проколола ей мочку иглой и уже вдела серьгу с крупным розовым камнем.

– Что ты делаешь?

– А на что это похоже? – фыркнула Циноти. – Сиди спокойно. Цыганка должна носить золото.

– Так я же не цыганка!

– Но бабушка Тули велела это сделать, а у нас в семье с ней никто не спорит, и тебе не советую. Сиди, не дергайся, не так это больно. У меня легкая рука, не бойся.

Вторая мочка тоже оказалась проколотой, и Сима ошалело смотрит на свое отражение, чувствуя непривычную тяжесть в мочках ушей. Ощущение новое и странное, но крупные розовые камни ей нравятся.

– Я вообще-то не очень люблю украшения…

– Ничего не знаю. – Циноти достала из шкатулки цепочку с подвеской и пару колец. – Надевай, и пойдем поедим, мама с Танюшкой небось уже заждались.