А покойники… Да им все равно уже не нужны ни эти цацки, с которыми их хоронили, ни сами могилы. Это живых ужасает, когда раскапывают захоронения, и не потому, что это оскорбляет их какие-то религиозные или моральные принципы, а просто оттого, что каждый думает: вот и я умру, а меня выбросят точно так же, оберут и… Хотя, по большому счету, все эти останки – что-то наподобие изношенного тряпья, утилизированного за ненадобностью.

– Зачищай здесь, а я соседнюю начну.

Они работали слаженно и быстро. Дело было знакомое, и добычу делить на двоих гораздо интереснее, чем на троих, например. Да и тайну соблюсти так легче, поскольку всем давно известно: что знают трое, знает и свинья.

А покойники еще и тем хороши, что не болтают лишку.

– Тут гроб словно железный. Иди, помоги мне.

– Без малого сто тридцать лет могиле, какой там железный!

– Поговори мне еще… вот, гляди.

Гроб оказался крепким, окованным тонкими металлическими пластинами, словно его обитатель готовился переждать в нем атомную войну.

– Давай целиком вытаскивать, разбить не получится, места мало, и шуму будет…

– И то.

Веревки натянулись, и гроб, натужно крякнув, вырвался из земли. Они тащили что было сил, но перевес был явно не на их стороне.

– Сами не управимся, надо кого-то позвать.

– А кого?

– А кого найдем. Эти-то небось от жары где-нибудь на воздухе дрыхнут, тащи сюда двоих. Муху тащи, там сил много, а мозга мало, а полоумному кто поверит?

Точно, надо позвать Муху – одного из местных бомжей, их тут десяток постоянно трется, прихлебателей. Но и польза от них тоже есть: если надо что-то сделать тяжелое или неприятное или просто лень, надо только поставить этому отребью внятную задачу, и они сделают. А не сделают – в тот же день вылетят из старой сторожки, что на восточной оконечности кладбища, где они оборудовали себе жилище с койками, печкой и сортиром. Летом-то оно вроде бы и ни к чему, да только – ну, сколько же того лета! А зимой нужна крыша над головой и дрова дармовые.

– Тянем.

Муха и его приятель Буца взялись за одну веревку, а они с напарником – за другую.

– Идет, поднажмем.

Они выволокли гроб из ямы и сели на землю.

– Все, ступайте.

Буца толкнул Муху, тот нехотя поднялся и поплелся вслед за приятелем.

– Вот народ, оба в стельку пьяные.

– А зачем они нам тут трезвые? Утром и не вспомнят ничего, а если и вспомнят – подумают, что приснилось.

– Это если вообще будут думать, что не факт. Муха – дурачок совсем, и Буца ума невеликого. Это тебе не Палыч, тот рубит фишку на лету. Я кино видел, там…

– Достал ты со своим киноманством, совсем отупел от этого дерьма! Давай откроем, да и хватит на сегодня. Яма, смотри, чистая, чуток стенки выровнять – и готово. Лопату дай-ка мне и присвети.

Крышка хорошо сохранилась, гроб выглядит как несгораемый шкаф. Металлические петли и обитые металлическими полосами углы и края делают его похожим на кованый сундук.

– Вот незадача, лопату некуда вставить, хорошо пригнано! Ага, нашел… Помоги мне, поднажмем…

– Лопата сломается.

– Не сломается, осторожно нажимай.

Крышка затрещала и начала отходить. В сыром воздухе, пахнущем прелой землей, поплыл сильный аромат тления.

– Ну, ты подумай! Сто тридцать лет прошло, что там может до сих пор гнить?!

– А ты помнишь фильм «Мумия» с Брендоном Фрейзером? Ну, самый первый, где они с Иви только познакомились. Так они в гробнице нашли саркофаг, в котором была мумия, которая продолжала разлагаться. Проклятие египетское такое наложено было, там почти все умерли, пока этого колдуна обратно в гроб загнали. Может, и здесь…