– Вот дура! Так и думал, что не допрёт.

Узнаю этот голос.

– Ээ, алё! Недалёкая, тут кровать есть. Какого ляда ты разлеглась на полу?

– Девчонка выглядит болезненно бледной, – говорит второй.

– Ну так ревела-истерила. Посмотри на неё. Эу! Подъём! – тычет мне в живот носком кроссовка.

– Чё ты делаешь?

– Проверяю, не скопытнулась ли наша Настенька раньше положенного, – приседает на корточки и светит мне фонарём в лицо.

Ослепнув, непроизвольно морщусь.

– Поднимайся давай! Ну!

Принимаю сидячее положение.

– Пожрать тебе принесли, принцесса.

Вижу, как ставит что-то на пол.

Он издевается?

На самом деле думает, что у меня есть аппетит?

Отталкиваю от себя ногой лоток. Так резко, что он отлетает и переворачивается.

– Ты охренела, дрянь? – наклоняется и больно хватает меня за руку. – Будешь давиться просроченными консервами. Поняла меня?

– Отвали от неё. Чего ты ожидал? – вмешивается его сообщник.

– Собираешься с ней нянчится? Лично я – нет!

– Не хочет есть – пусть не ест.

– Ну посмотрим, долго ли протянет, – разжимает пальцы, освобождая кисть, зажатую словно в тиски.

Смотрим друг на друга. И взгляды эти выражают обоюдную неприязнь.

Всё его лицо закрыто чёрной тканевой балаклавой, но конкретно в этом случае, мне, пожалуй, достаточно видеть лишь глаза, чтобы понимать: человек меня люто ненавидит.

Знать бы за что…

– Сам, короче, с ней возись, – сплёвывает на пол и уходит.

Урод.

Поджимаю ноги к груди. Отмечаю про себя, что некогда белоснежный комбинезон безвозвратно испорчен. Грязный. Дырка на коленке.

Смешно. Это сейчас едва ли важно…

Прислоняюсь затылком к стене.

– Вы уже связались с моим отцом? – интересуюсь, когда остаёмся вдвоём с Адекватным.

– Не задавай мне таких вопросов.

– Из вас двоих ты кажешься наиболее здравомыслящим...

– Не торопилась бы с выводами, – перебивает, не позволяя закончить.

Обнимаю себя руками. Нахмурившись, внимательно его рассматриваю.

Высокий. Спортивного телосложения. Одет по-простому: джинсы, футболка, кеды. Лицо, как и у подельника, полностью закрыто балаклавой. Видно только глаза и губы.

– В шкафу есть тёплая одежда, – сообщает он.

Наверное, по моей закрытой позе определил, что мне холодно. А я и правда жутко замёрзла. Пролежала на полу энное количество времени. Зуб на зуб не попадает.

– В соседней комнате стоит кровать. Туалет и душ найдёшь там же.

Туалет. Я бы с удовольствием им воспользовалась. Давно терплю.

– Вода тут есть, с электричеством проблемы.

– Как долго вы собираетесь держать меня здесь?

– Я уже сказал тебе, не задавай лишних вопросов, – повторяет сухо.

– Имею право, – отражаю своенравно.

– О правах забудь, ты не в том положении.

– Да в каком бы положении я не была...

– Будешь злить его – сделаешь себе только хуже.

– А куда хуже? – усмехаюсь, качая головой. – Убьёте? Уже убивали кого-то? М?

Сама не понимаю, зачем его провоцирую. Глупо, да, но откуда-то во мне есть идиотская уверенность в том, что он… не обидит. Как тот, другой.

– Просто делай то, что тебе говорят. Финт с едой к чему был?

– Скажи, у тебя есть родители?

Молчит.

– Ты хоть представляешь, как сильно они за меня сейчас переживают?

– Кончай давить на совесть.

– Ничего святого! – всё же бросаю в сердцах.

– А твой отец святой, значит… – цедит сквозь зубы.

– Людей он не похищает!

– Свернём этот бессмысленный разговор. Иди проверь, что с водой.

«Иди. Проверь»

Как сидела, так и сижу. Ещё и поворачиваю голову вправо. Даю понять, что с места не сдвинусь.

– Ну ясно.

Пучок света меняет траекторию.

Он собирается уходить.

– Подожди! – кричу, испугавшись того, что снова останусь одна в темноте.