Его внимание в основном привлекала леди в лиловом платье. Красивое лицо, изысканные манеры – воплощенная элегантность. Смешно, Джек раньше никогда не представлял Сару такой, она так и осталась в его памяти двенадцатилетней девочкой, хотя, даже лазая по деревьям, она всегда сохраняла чувство достоинства.

Странно, глядя на Сару, никак нельзя было подумать, что она страдала или страдает. Другая странность – она не сняла ни шляпки, ни жакета, напротив, отослала лакея, который хотел помочь ей раздеться.

Джек никак не мог понять, в чем тут дело, как вдруг леди в желтом повернулась к нему лицом.

Он замер от удивления.

У нее было удивительное лицо, словно предназначенное быть живым, подвижным, веселым. Но его хозяйка сумела придать ему – то ли с помощью косметики, пудры или румян, то ли с помощью какой-то другой уловки – выражение надменного превосходства.

Удивительно, в этих зеленых глазах было что-то знакомое.

– Граф исходил вдоль и поперек Индию и Бирму. Он слишком интересный собеседник, чтобы заставлять его дожидаться на крыльце дома, – заметила леди Уорт, смотря на свое отражение в зеркале. – Послушай, Бриджет, как знать, вполне возможно, ты застрелишь твоего будущего мужа, если выстрелишь в одного из этих джентльменов.

Бриджет вскинула голову, ее щеки покраснели от гнева.

– Благодарю покорно, я никогда не выйду замуж за того, кто изнывал по тебе.

По губам леди в желтом скользнула лукавая улыбка.

– Пожалуй, другого выбора у тебя нет, – сказала она очень сладко. Очень вежливо. Джеку стало немного жаль Бриджет, когда та, вспыхнув, бросилась бежать вверх по лестнице.

Почему Бриджет так грубо вела себя с гостьей? Почему леди Уорт так жестоко отплатила ей за это? Джек терялся в догадках.

– Мне пора, – вдруг произнесла леди в лиловом. Она взяла из груды свертков один или два, вероятно, принадлежавшие ей. – Увидимся на карточном вечере у Лэнгстонов? Поиграем в свое удовольствие. До встречи.

– Только если сэр Лэнгстон разрешит играть в очко, а не в этот нудный вист, – отозвалась леди в желтом.

– Только при этом условии мы милостиво согласимся принять его приглашение, – усмехнулась леди в лиловом и послала на прощание воздушный поцелуй.

– Аманда, как зовут эту леди в фиолетовом платье? – как можно тише произнес Джексон.

– Я ведь говорила, это леди Уорт. Поглядите, она такого же роста, как и я. Когда я стану совершеннолетней, то буду носить точно такое же платье. Оно просто чудо.

Ошарашенный ответом Аманды, Джексон больше ничего не слышал. Если дама в лиловом леди Филиппа, в таком случае кто леди в желтом? Та, у которой под маской надменного равнодушия скрывалось такое живое подвижное лицо, та, которая была так погружена в свои собственные мысли, что даже не замечала, какой у нее неприступный вид и повелительные манеры, или, что было более вероятно, просто была к этому безразлична…

– Сара, тебе следует быть помягче с сестрой, – обронила леди Форрестер.

Она обращалась к той – со столь знакомыми зелеными глазами.

– Прости меня, мама, – вздохнула леди в желтом, – но ведь то, что я сказала – правда. Если она решила быть всю жизнь несчастной, то, что бы я ни говорила и ни делала, ничего не изменит.

Она улыбнулась своему отражению в зеркале и отвернулась, явно довольная увиденным.

– А теперь надо найти в моем гардеробе платье, которое гармонировало бы с новым ридикюлем, что мы купили сегодня. На карточном вечере ридикюль – очень нужная вещь.

Леди Форрестер взяла дочь под руку и, разговаривая о пустяках, не спеша пошла вместе с ней наверх, очевидно, подготавливаться к вечерним развлечениям.