В общем, не знаю, как отец, а красноармеец Воронцов точно бы гордился своей единственной правнучкой.

— Дуня… — Из кухни, где тоненько звякала посуда, доносился умопомрачительный запах оладий и земляничного варенья. — Ты уже встала? Завтрак готов.

С удовольствием потянувшись, все же заставила себя принять вертикальное положение. Мама у меня хоть и добрая, но во всем любит порядок и мудро считает первый прием пищи самым главным.

Нащупав ногами тапочки, протопала в ванную.

— Дуняш, я чай наливаю? — в дверях показалась мама, протягивая пушистое белоснежное полотенце.

В этот момент я, любуясь своей растрепанной персоной, усердно чистила зубы перед большим старинным зеркалом в медной оправе, поэтому лишь закивала в ответ.

Мама улыбнулась, отчего ее лицо словно весенним солнышком осветило, а в глазах засияли золотистые искры.

Все же мама у меня — красавица. На улице мужчины до сих пор ей вслед оборачиваются. А она… Она украдкой смотрит на фотографию зеленоглазого незнакомца и вздыхает, а когда считает, что я не вижу, может и слезу со щеки смахнуть. Приворожил он ее чем-то, как есть приворожил — другого объяснения у меня нет. Столько лет прошло, а она по-прежнему грустит. Когда о нем говорит, в глазах такая тоска, что даже мне становится печально.

В смерть отца я не верила, не убиваются так по умершему. Время лечит — погорюют и живут спокойно. А мама ждет. Она его ждет, как живого. Надеется.

Не представляю, как он мог ее бросить? Она же такая нежная, хрупкая, трепетная, но в то же время мудрая, сильная. Несгибаемая и стойкая, как оловянный солдатик. Эх, если бы я хоть наполовину унаследовала мамину внешность… Мне бы такие же волосы цвета спелой пшеницы, спускающиеся золотым водопадом ниже лопаток. Такие глаза — голубые-голубые, как летнее небо в солнечный день.

Жаль, не в родню красноармейца Воронцова я пошла. Вполне себе обычная девушка — курносая, невысокая. Россыпь веснушек на переносице, непослушные, не желающие укладываться в приличную прическу рыжие кудри, и глаза не голубые, а зеленые.

Тяжело вздохнув и насухо вытерев руки, направилась на кухню, откуда к запаху оладий примешивался теперь аромат свежезаваренного зеленого чая с жасмином.

А жизнь не такая уж плохая штука!

Даже если ты Дуня…

Даже если рыжая…

И даже если у тебя нет нужных знакомств.

Завтрак прошел тихо. Мама маленькими глоточками отпивала из красной чашки чай и время от времени бросала на меня задумчивые взгляды. Наконец, я не выдержала.

— В чем дело, мам?

— Все в порядке. — Мама грустно улыбнулась и покачала головой. — Ты у меня так расцвела, Дуняша. И на папу все больше и больше похожа…

Тут она осеклась, потому что тему «героя» с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать, я попросила не поднимать. Мама честно старалась, но иногда случались вот такие неловкие моменты.

— Извини, — тихо шепнула она и спряталась за чашкой.

— Ничего, — попыталась я сгладить ситуацию, но, боюсь, у меня это плохо получилось.

Обе мы желали разного. Она мечтала предаться воспоминаниям о прошедшей любви, а я — наотрез отказывалась слушать о человеке, бросившем мать своего ребенка.

Какое-то время мы еще сидели на небольшой кухне, друг напротив друга, и молчали. Я размазывала ложкой по блюдцу варенье, а она просто держала пустую чашку и смотрела в окно, за которым шумело лето и своим чередом шла жизнь.

Жизнь…

Для каждого она своя. Для кого-то добрая, а для кого-то — наоборот. Большой такой барабан с лотерейными билетами. Конечно, некоторые хитрецы знают, какой билет выигрышный, и тянут заранее помеченный листок, а вот я надеялась на удачу. Очень надеялась. Потому что не собиралась бросать маму, как тот герой с фотографии, а хотела сделать ее счастливой.