— О чем молчишь? — спросил шёпотом Камиль.

— О родителях подумала.

— Скучаешь?

— Очень.

— Я бы сказал, что осталось чуть-чуть, но так не хочу сейчас об этом.

— Не надо, — сжала я его руку. — Так должно быть, но моё сердце теперь будет жить и здесь, с тобой.

Камиль наклонился и поцеловал меня. Это уже так привычно, он мне уже такой родной.

— Кам, я сейчас приду, — поднялась я.

— Куда ты? С тобой сходить?

— Не надо, я быстро вернусь.

Мне надо было в туалет, ну не говорить же это во всеуслышание. Я выскользнула незамеченной и припустила в сторону нашего дома. Быстро прошла его насквозь по коридору и выскочила на задний двор. Уже два с лишним месяца, а я все никак не могу привыкнуть к тому, что туалет на улице. Игорь как-то предлагал в ведро ночью, но я даже слушать не стала. Это полный абсурд. Просто старалась не пить перед сном, а если все-таки случалось, то брала фонарь и со скоростью света проносилась туда и обратно. Боясь крыс, змей и всего, что могло быть в траве ночью. Вот такая я трусиха. Сейчас ещё было довольно светло, поэтому я была спокойна. Я уже умылась и вымыла руки, собираясь идти обратно, когда кто-то подошёл сзади и положил свои руки мне на живот. Я подумала, что это Камиль, и стала разворачиваться, чтобы тоже его обнять, но увидела совсем не Камиля и на доли секунды растерялась.

— Миша? Ты чего тут делаешь? Он из коридора опять вытолкал меня на задний двор. Миша смотрел на меня огромными тревожными глазами и не говорил ни слова. — Миша, что случилось? — начала отходить от первого шока я. — Лика, — выдохнул тот, как будто все это время не дышал. — Не могу без тебя, — опять обнял меня он. Только теперь очень крепко. Я старалась не паниковать и вырываться не стала. У них что, сегодня полнолуние? Они сговорились, что ли, все?

— Миша, — как можно спокойней заговорила я. — Ты меня сейчас задушишь…

— Оу, прости, — немного ослабил он объятья, но не отпустил.

— Может, объяснишь, в чем дело? Миша наконец выпустил меня, но взял за руки.

— Лика, я не могу думать больше ни о ком, кроме тебя. После того как спас от Штыка, меня как током шарахнуло. Всё время вспоминаю твоё беззащитное лицо, а потом улыбку, что все обошлось… и все, меня накрывает. А когда смотрю на вас с Шепотом, просто зверею.

Мишка говорил и говорил, как будто плотину прорвало, а я очень боялась, что Кам будет беспокоиться и пойдёт меня искать, и тогда беды не миновать.

— Я ложусь с мыслью о тебе и просыпаюсь. Иногда мне кажется, что я схожу с ума. Пытался не думать, не видеть тебя, не искать встреч, но не могу. Мик, я люблю тебя! Очень сильно люблю и считаю, что имею полное право тебя так называть.

Я не стала заострять на этом внимания, потому что который раз за сутки была повергнута в шок. Уже было не до того, кто и как меня называет.

— Миша, — в этот момент я пыталась лихорадочно правильно подобрать слова, — но ведь я никогда тебе ничего не обещала, никогда не давала повода и сразу сказала, что буду с Камилем. Сердцу ведь не прикажешь. Мне очень лестно, что такой, как ты, смело признается мне в любви, но я не смогу дать тебе такого же ответа. Я не умею врать, и ты об этом знаешь.

— Но ведь ради него ты врешь? Получается же. Значит, умеешь! — как-то зло произнес он.

— Миша, в чувствах не умею. Я не смогу быть с тобой, потому что ты мне как старший брат. Да и вообще, ты что, хочешь, чтобы я была с тобой и врала тебе о том, что я люблю тебя? Это же даже звучит бредово, — опять как можно спокойнее проговорила я, потому как начала закипать. Приехала, блин, на пленэры. Нарисовалась!