Я устало тру лоб, успокаиваясь. Всего лишь аппендицит... Я ведь успела уже надумать себе более страшные вещи. 

— Напиши мне, как все пройдет, — прошу я, — я постараюсь вернуться пораньше, чтобы приехать к вам, но не уверена, что получится. 

Не уверена, что от Смоленского получится легко избавиться. Одна попытка уже окончилась полным провалом.

— Саш, не дергайся. Без тебя разберусь, занимайся лучше своей жизнью. Все, давай. Пока. 

Она кладет трубку, оставив в душе странное и неприятное недоумение после ее слов. Я старалась всегда заботиться о Майе, зная, что дети - это очень сложно для пожилого человека. Но меня не покидало чувство, будто мама так или иначе винит меня в смерти Али. Я привела Алю на одну тусовку, на которой она познакомилась с обеспеченными людьми и через них уже как-то вышла на Смоленского, который ее заметил... 

Телефон в руке начинает играть мелодию. Я принимаю вызов, увидев на экране “Катя”. 

— Слушаю тебя? 

— Прости, Саш, — в трубке раздается тяжелый вздох, словно на Катиных плечах, как у Атланта, лежит груз всего мира, — я позвонила Смоленскому, предложив несколько девушек, но он послал меня в ультимативной форме. 

Интересно, как можно послать в ультимативной форме? 

— Он сказал, что если я еще раз отвлеку его всякой хренью, то он позаботится, чтобы мое агентство прикрыли, — словно подслушав мои мысли ,продолжает Катя, — вот так. Извини меня. Пожалуйста. 

— Я подумаю, Кать. 

— Забери все деньги, которые он мне заплатит... 

— Я подумаю над продолжением нашей дружбы, Кать, — хмыкаю я, перебив ее, — наши дети ходят в один сад, я периодически приезжаю к тебе на “Наполеон” и привожу твои любимые суши, а ты меня бросаешь к убийце и совершенно мутному типу. Подумай, что ли, над этим. 

Я сбрасываю вызов. Кате нужно вправить мозги. В конце концов, я действительно невероятно зла на нее. Передо мной открывается чудесная перспектива неделю улыбаться убийце моей сестры, и дергаться, надеясь, что ни его оскорбленная невеста, ни отец, ни пресса не решит разнюхать, что за девушка отирается с наследником Смоленских. Если что-то всплывет в газетах... мне точно конец. 

Надо накраситься иначе, чтобы меня никто не узнал. Боже мой!  

Я достаю из сумки косметичку и стираю весь макияж, начиная вырисовывать себе совершенно новое лицо. Волосы я тоже постараюсь уложить чуть по-другому. Для начала надо позаботиться о безопасности моей семьи, а потом уже подумать, как уйти от Смоленского. Если припрет - я могу сделать это прямо в отеле и никто меня не задержит. 

3. Глава 3

*** 

Сочи встречает нас неожиданно сильным ливнем и грозовыми тучами, которые тянутся до самого горизонта.

Зря я переживала о журналистах. В такую погоду даже сумасшедшая собака не вылезет на улицу.

Когда я выхожу из самолета, косые струи дождя и ветер нагло бьют меня в лицо, смывая весь макияж и путая идеально уложенные волосы. Я взвизгиваю, пытаясь спрятаться за зонтом, который заботливо распахивает над головой один из телохранителей Смоленского. Вроде бы именно на его спине я оставила отпечаток лица на память.

— Освежает... звездец, -- слышу я его вздох, — Александра, может, вам одолжить куртку? 

— Поздно, — фыркаю я. Мой комбинезон промок насквозь за секунды, вряд ли меня спасет куртка. Дождь и ветер настолько сильные, что я даже не успеваю смахивать воду с лица, как по щекам и лбу снова текут струи. 

— Кирилл Владимирович, давайте поторопимся. Александра с голыми плечами. Простынет. 

Я украдкой кошусь в сторону Смоленского.  На его лице я замечаю лишь легкий оттенок досады, несмотря на то, что он тоже весь мокрый.