Да и хер с ним…

Я прошел в спальню и открыл комод. И снова вспышка боли в груди.

Вот она. Моя футболка. Та, в которой Хоуп так часто спала.

«…я решила не возвращать ее тебе…».

– Твою мать! Да что же ты со мной делаешь?

Я вытащил футболку и забрался в кровать, чувствуя себя несчастным влюбленным подростком. Брошенным, к тому же. Футболка заняла привычное место на второй подушке. Я смотрел на нее и думал про Хоуп. Ласково касаясь мягкой ткани, вспоминал ее голос, смех. Ее поцелуи. Нежные прикосновения. Разряды тока, бегущие по коже из кончиков ее пальцев. Наш последний день вместе…

Память выдавала все в таких ярких деталях, будто это было вчера.

«Какого черта, Хоуп? Ведь таких дней могло быть еще столько, что мы даже не стали бы их считать».

Горькая досада скривила губы.

Она ушла. Спряталась. Все решила за нас обоих. Моя Хоуп решила, что… не хочет быть моей? Возможно, но откуда мне знать наверняка?

Я снова уснул пьяный. И снова – с ее именем на губах.

Первое, что я услышал, когда проснулся, это:

– Отвали от него, Джеймс! Ему хреново, ты не видишь или не понимаешь?!

Наш громила что-то прорычал, но я не разобрал слов. А потом полились маты. Много матов.

Наконец он выдохся и ответил:

– Мужик, я все понимаю, но он себя прикончит этой любовью!

Я смотрел в потолок и думал – и какого хрена я вчера не запер дверь? Хотя… как будто это помогло бы.

Тяжело вздохнув, я откинул одеяло и встал с кровати. Убрал футболку в комод, прошел в ванную комнату и хмуро глянул на себя в зеркало. Бледный, с ввалившимися глазами, с растрепанными волосами и неаккуратной щетиной. Взгляд тяжелый, мрачный. Губы поджаты. Челюсть – словно камень во рту держу. Красавчик, чтоб тебя…

Джеймс прав. Я себя добью. До сих пор я шел именно к этому.

Но… я не хотел сдаваться. А потому сказал себе то, что повторял каждый гребаный раз:

– Еще один день, Логан. И станет легче.

Умывшись и избавившись от зарослей на щеках и подбородке, я вошел в кухню как раз в тот момент, когда Джеймс дошел до состояния: «Я тебя сейчас покалечу». Он грозно расправил плечи, что-то втолковывая снайперу, который давно перестал бояться тестостероновых выбросов камрада.

– Я тебе еще раз повторяю…

– Брейк, жеребцы.

Парни мгновенно прекратили спор и синхронно повернулись ко мне.

– Доброе…

– …утро.

Джеймс быстро протянул мне кружку с кофе и слабо улыбнулся.

– Выглядишь, как покойник.

«Ощущаю себя так же».

Я забрал кружку и сделал маленький глоток, почти не чувствуя вкуса.

– Спасибо.

Я повернулся и наткнулся на пристальный взгляд Коннора. Его глаза сверкали, но я не мог понять, почему. То ли после недавнего спора, то ли… насрать, в общем то.

– Ты готов к работе?

Я вопросительно приподнял брови и слегка повернул голову вбок.

– Почему ты спрашиваешь?

По лицу снайпера скользнула тень.

– Без обид, но наша жизнь зависит от тебя ровно так же, как и твоя от нас.

Я не отвел внимательный взгляд, хотя очень хотелось. Внутренности в мгновение ока превратились в ледяную кашу. Голову сдавил невидимый обруч.

Стив волнуется. Парни волнуются.

«Посмотри, до чего ты довел отряд!».

– Да, Коннор, я готов.

Камрады синхронно кивнули. Одних моих слов им достаточно. Это – особый уровень доверия.

Они знают, что у меня нет выбора.

Я должен быть в порядке на задании.

«Ибо ни злость, ни гнев…».

– Кстати, какого вы забыли в моей квартире ранним утром?

Джеймс указал пальцем на Коннора.

– Наш названный братец решил сварить тебе кофе.

Тот моментально закатил глаза.

– Как видишь, я не ошибся. Судя по его виду, он опять бухал.

Я слабо улыбнулся.