Неизвестно сколько бы она так стояла, если бы буквально через несколько секунд из-за поворота не вынырнул бы лакей, несущий в руках поднос, груженный пирожными, чашками и чайничком.

Посему деваться Эджения было некуда, острожно постучав в дверь и услышав разрешение войти, она распахнула дверь и, пропустив лакея вперед себя, вошла вслед за ним.

Как только девушка увидела, кто в гостях у отчима, сердце её упало. Ибо кто-кто, а герцог Адамант Вестгейерский к ней в дом с хорошими новостями не пришёл бы. Это она знала также хорошо, как и то, что Кинвет гораздо больше опасался вмешательства в их помолвку этого человека, чем своего отца.

И выходит не зря…

Хотя, мысленно горько усмехнулась она, без отца Кинвета, Великого короля Кинварха, явно тоже не обошлось. Просто не пристало Великому королю самому заниматься тем, чем может заняться его доверенное лицо.

Дабы, случайно не выдать, насколько сильно она не рада столь высокому гостю, как, впрочем, и того, что она знает, кто именно к ним пожаловал, Эджения перевела взгляд на стоящего возле окна пузатого краснолицего коротышку.

– Вы хотели видеть меня… бба-атюшка, – слово «батюшка», как и всегда, далось ей с трудом. Но мать настаивала, чтобы она, обращаясь к их «спасителю от разорения и бесчестия», называла его исключительно: «батюшка» и никак иначе.

Обернувшись на голос падчерицы, «батюшка» прошёлся по ней сальным взглядом маленьких бесцветных глазок и расплылся в приторно-слащавой улыбке.

– Жени-ии, – с ударением на последний слог, пропел он. – Ну что ты стала в дверях, как не родная, проходи. Я взял на себя смелость заказать тебе чая. Разумеется, я предупредил Ганса, чтобы тебе заварили твой любимый арнаутский чай.

После этих слов отчима, Эджения уже не предчувствовала, а знала – пришла беда. Эти двое определенно что-то задумали. Что-то, что выгодно Светлейшему герцогу и делает, в прямом смысле слова, счастливым её жадного до почестей и денег отчима.

Однако деваться снова было некуда: изобразив на лице благодарную улыбку, она сделала книксен, затем прошла и присела в предложенное ей кресло.

– Жени-ии, дорогая, ты, конечно же, знаешь, герцога Вестгейерского! – заискивающе улыбаясь гостю, пропел коротышка.

Эджения вскинула глаза, в которых отразились талантливо разыгранные растерянность и восторг…

– О-оу! Ваше сиятельство! Прошу прощения! Конечно же, я слышала о вас, – смущенно проговорила девушка. – Но не имела чести быть представленной. И поэтому не узнала… – извиняющимся тоном проговорила она, опустив глаза.

– Ну что вы, дитя моё! Вам совершенно не за что просить у меня прощения! Я ведь не король, чтобы мой лик был отпечатан на каждой монете и висел практически в каждом доме. Более того, должен признать, что и я о вас тоже услышал только сегодня утром, когда Его Высочество попросил меня…

– Его Высочество? А он?.. – не удержалась от вопроса девушка. – Сам он где?

– А сам он, боюсь, уже за десятки километров отсюда. Видите ли милая Жени-иии, Его Высочество – наш будущий король. А долг короля – быть там, где он нужен в данный момент больше всего. И сегодня – это южные границы нашего королевства. Ох, – притворно спохватился он, – простите покорнейше, уверен, что вы это и без меня знаете! Да и я здесь вовсе не для того, чтобы вас поучать, а для того, чтобы передать вам письмо от моего племянника, – покровительственно-приторно улыбнувшись, проговорил он, протянув девушке запечатанный свиток.

– От Его Высочества?.. – скорее просто автоматически, чем потому что сомневалась, уточнила Эджения.