Мысли, сплошным потоком проносящиеся в голове Эрмины, не мешали ей проводить диагностику организма. Следовало определить, что же послужило причиной гибели её предшественницы. Немного отвлекал доносящийся от изголовья кровати механический звук, напоминающий писк, но и к нему удалось притерпеться.

Вскоре её усилия увенчались успехом, и Эрмина наконец смогла достаточно отрешиться от окружающей действительности, чтобы попытаться проникнуть в тайники чужой памяти. Выяснилось, что девушка отравилась. Это знание лежало на самой поверхности, и стоило признать, что вариант был не из худших. Исправить физические увечья было бы намного сложнее. Колдунья попыталась сосредоточиться на выведении яда из организма. Для этого она плотнее смежила веки и постаралась сконцентрироваться на проблеме. Годы практики сделали своё дело, и остатки ядовитого вещества вскоре были полностью нейтрализованы. Устранением последствий их пагубного влияния Эрмина планировала заняться ночью, когда угроза вмешательства со стороны окажется минимальной, пока же достаточно и того, что она остановила процесс отмирания клеток.

Она так увлеклась, что едва не пропустила тот момент, когда её одиночество оказалось нарушено.

- Ну-с, милая, пора просыпаться, - с лёгким нажимом в голосе произнёс вошедший в покои мужчина и похлопал её по щекам.

Эрмина, не торопясь, будто бы через силу открыла глаза. Во-первых, тянуть и дальше не было смысла, а во-вторых, ей требовалось попасть в уборную и как можно скорее. Вот только увиденное заставило колдунью забыть обо всём, в том числе и о нуждах позаимствованного организма.

Начать с того, что мужчина пришёл не один. За его спиной топталась девица в вызывающе коротком халатике. Бесстыдница выставила напоказ колени и при этом не выглядела смущённой. Напротив, держалась столь уверенно, будто бы это было нормально.

Помня о том, что молчание – золото, Эрмина ничего не сказала, хотя её так и подмывало возмутиться подобным бесстыдством. Вместо этого она покопалась в тех обрывочных сведениях, что ей достались в наследство от прежней хозяйки тела, и с ужасом поняла, что попала. Причём не иносказательно, а в прямом смысле этого слова. Сразу припомнилась та свеча, что нарушила целостность октаграммы, и колдунья вновь застонала, но уже не от боли или дискомфорта, а от досады на собственную неловкость.

И как ей теперь прикажете выживать в незнакомом мире? Достаточно одного взгляда на этих людей, чтобы понять, насколько они другие и насколько у них тут всё иное. Что если одарённых здесь держат в клетках, как диких зверей и выкачивают из них все силы? Как понять, чего стоит бояться и насколько открыто можно использовать свой дар?

- Тебе плохо? У тебя что-то болит? – задал вопрос, по-видимому, лекарь.

Эрмина отрицательно покачала головой, в его помощи она не нуждалась. Хотелось поскорее остаться одной, чтобы хорошо обо всём подумать. Пришлось вытерпеть чужие касания. Лекарь проверил силу её кровотока, велел показать язык и с глубокомысленным видом удалился, перед этим отдав девице какие-то распоряжения. Та задержалась всего на минуту. Отсоединила от игл трубки, соединявшие сосуды с целебными растворами и удалилась.

Тем временем, потребности организма заявили о себе в полный голос. Доставшееся колдунье тело нуждалось в уходе и пище, а сама она пока была не в состоянии должным образом о нём позаботиться. К счастью, просить о содействии никого не пришлось. В этой лечебнице всё оказалось устроено на удивление хорошо. Не успела закрыться дверь за одними гостями, как пожаловали другие. Две женщины – одна помоложе, другая постарше, едва войдя в покои, сразу же взялись за неё всерьёз.