— Вам плохо? — с профессиональным волнением поинтересовался лекарь.

— Нет, — поспешил ответить его гость из столицы. — Но я, пожалуй, напрошусь к вам на чашку чая, если вы позволите.

— Конечно. Буду рад. Тем более что мне совершенно не нравится ваша бледность...

Городничий вместе со стражниками были благополучно отправлены восвояси и, оставшись один на один с господином Эвари, Кай всё же решился задать так мучающий его вопрос:

— Скажите, когда именно Русина появилась у вас? Вы помните?

Лекарь поставил перед ним чашку с чаем и, присев напротив, изобразил на лице крайнее удивление:

— Несколько дней назад ко мне с тем же вопросом обращался молодой маг... Кертон, кажется. Я поднимал свои старые записи и нашёл, что девушка ко мне попала в двадцатый день месяца яркого солнца, а на ноги я её поставил только через несколько недель.

— Ясно... — тихо ответил Кай, сверля взглядом столешницу. — Затем вы продали её тому, кто сейчас зовётся «раб Сайс». Я прав?

— Да, лорд Мадели, — спокойно отозвался доктор. — Она оказалась слаба физически, готовить не умела, по дому от неё помощи тоже никакой не было, поэтому, когда господин Ген предложил мне за неё неплохую сумму, я согласился.

Большего Каю знать не нужно было, ведь теперь он уже не сомневался ни в чём. Осталось лишь уложить все свои выводы в голове и смириться с ними. Но... не так-то это оказалось просто.

Распрощавшись с гостеприимным лекарем, королевский советник покинул его дом и остановился посреди широкой дороги. Впервые за долгое время он совершенно не знал, что делать. Как быть? Сейчас даже собственные мысли стали казаться странным бредом, не имеющим права на жизнь. Но одно Кай знал точно: пока он не готов вернуться во дворец.

Придя к этому выводу, Мадели развернулся и медленно побрёл в противоположную от города сторону. Туда, куда уходила поросшая травой дорога. Туда, где вдалеке шумела река.

Разместившись в тени на скалистом берегу, он стянул с себя камзол, повесил его на сук ближайшего дерева и лёг на траву. Здесь, находясь один на один с природой, он просто закрыл глаза и попытался разложить по полочкам собственные выводы.

Итак... Эриол не умерла. И от этой мысли ему хотелось кричать от радости! Само осознание того, что она всё ещё живёт на одной с ним планете, дышит одним с ним воздухом, приводило Мадели к состоянию всеобъемлющего счастья. Но... если опустить его чувства, то радоваться было совершенно нечему.

Ведь, учитывая все имеющиеся факты, он был хозяином не рабыни Рус... Да и не было никогда никакой Рус, всегда была только Эриол. Кажется, не так давно Кери именно так сказал Артуру. Почти слово в слово. Но... получается, что он знал? И Мардел тоже? Поэтому и позволили ему вернуть её во дворец.

Но по каким-то неизвестным причинам она сама была уверена, что является простой рабыней... до недавнего времени. А потом...

Перед глазами Кая появилась утопающая в полумраке королевская спальня и нервный Кери, вытянувшийся по струнке перед сидящей в кресле рабыней. Видимо, именно тогда он и открыл ей правду. Хотя на самом деле всё может быть совсем не так.

Но именно с того вечера начались глобальные перемены в её поведении. Изменилась осанка, взгляд, манера говорить. Она стала вести себя совершенно иначе, гораздо смелее, увереннее, и только находясь в объятиях самого Кая, будто бы прятала шипы и позволяла себе мгновения покоя.

А ещё... до того дня она ни разу не говорила ему, что любит, а теперь твердила об этом постоянно, причём совершенно искренне. Она продолжала изображать его рабыню, хотя знала, что это не так. Один вопрос: зачем? Для чего ей этот спектакль?