– Пустяки, – промолвил Энграф. – Полкан разыщет. Верно, Полкан?

Пес настороженно покосился на него, словно ожидая подвоха, и нехотя поплелся в глубь сада.

– В отличие от некоторых, – заметила Руточка, – Костя уже успел поплавать в моем пруду. Зачем я, спрашивается, разбила здесь пруд?

– Очень удобно, когда нужно кого-нибудь легко и быстро утопить, – сказал Энграф. Оборотившись к Кратову, он продолжил: – Пусть вас не шокирует скромное убранство наших жилищ. Мы редко принимаем гостей. Кому придет в голову фантазия отправляться в гости в скафандре? Для непосредственных переговоров существуют особые нейтральные зоны. А в повседневной практике мы пользуемся обычными многоканальными видеалами…

– Григорий Матвеевич! – обиженно перебила Руточка. – Вы отнимаете у меня хлеб. Вот вы сейчас убредете в свою келью, а о чем я должна буду целый день говорить с Костей? Не о ксенологии же!

– А ты не встревай, когда старшие беседуют, – сказал Энграф. – В прежние времена это называлось бесчинством. От слова «чин». Титул у тебя, голубушка, не соответствует…

– Кстати, о титулах, – обрадовалась Руточка. – Да будет вам ведомо, Костя, что Григорий Матвеевич в нашем кругу носит неофициальный титул Галактического Посла, что вполне отвечает роду его занятий.

– На ксенологических стационарах его величают точно так же, – подтвердил Кратов.

– Скорость распространения слухов в вакууме намного превышает световую, – с плохо скрытым удовлетворением проворчал Энграф.

– И вот я подумала, – продолжала Руточка, – что поскольку вы, доктор Кратов, станете работать преимущественно в удаленных миссиях, то вам вполне подойдет титул Галактического Консула.

– А что, впечатляет, – согласился Энграф. – Хотя и не без претенциозности.

– Зато красиво, – сказала Руточка. – И куда выразительнее, чем ваши официальные должности.

– Не привьется, – промолвил Кратов. – Ко мне прозвища с детства не льнут. Последний раз я носил титул Великого вождя Шаровая Молния семнадцать лет назад.

– У меня легкая рука, – заверила его Руточка.

– Ах ты, Рутишна, – игриво сказал Энграф. – Чертовка… Не рука у тебя, а язык! Оставляю вас, коллега, на заклание этой юной, но перспективной ведьме.

Напевая бравурный мотивчик, Галактический Посол удалился решать свои ребусы. Едва только он скрылся за дверью, как из-за деревьев не спеша появился Полкан, старательно задирая морду, чтобы не волочить зажатый в полусомкнутых зубах кратовский анорак по траве.

– Спасибо, коллега, – промолвил Кратов.

Полкан небрежно мотнул хвостом.

– Вы ешьте и пейте, Костя, – сказала Руточка. – А я могу говорить и без вашего участия. В общем-то, мне известны все ваши возможные вопросы. А вам – большинство моих ответов.

– Не думаю, – усмехнулся Кратов. – Можете вы мне объяснить, почему я здесь?

– Не иначе, это все ваша хитроумная методика. Редко случается, чтобы начинающий ксенолог сразу, с ходу, предложил что-то толковое. Обычно это происходит с обретением опыта. Вас приняли за вундеркинда. А вы разве не вундеркинд?

– Боюсь, что нет. У вундеркиндов – врожденные таланты. У меня – только усидчивость и любознательность.

– Еще год назад Гунганг сказал Григорию Матвеевичу: «Вот тоже восходящая звезда – некто Кратов…»

– Ну уж! – зарделся тот.

– Такими словами и сказал! «Хороша звезда, – возразил Григорий Матвеевич. – Так проколоться на Псамме!» – «Проколоться может любой, – заметил Гунганг. – А спасти контакт в подобной провальной ситуации?» – «Озарение!» – упирался Григорий Матвеевич. «Не омраченное пагубным пристрастием к удобным черным креслам», – съязвил Гунганг. Потом они перешли на свой обычный сленг, и я перестала их понимать.