А ведь и правда сложно выдумать что-то ещё более несуразное в этой ситуации — «Всё хорошо» — но что же тут хорошего? Она одна в совершенно незнакомом городе и всего за какой-то час успела угодить в такое количество переделок: сначала наглый извращенец в вагоне, теперь безумный скороход, сметающий всё на своём пути, и в придачу — шишка на лбу. В общем, ничего хорошего…

— Я оплачу вам такси, — с трогательной надеждой в голосе произнёс мужчина, и Вера впервые глянула на него незатуманенными глазами.

Никакого безумия его лицо в самом деле не выражало, даже напротив — оно было спокойным и мягким будто позировало для картины Рафаэля. Разве что взгляд нисколько не напоминал об искусстве знаменитого флорентийца — слишком прямой и открытый, слегка напряжённый под дугами сведённых тёмных бровей.

— Что?.. — переспросила Вера, хотя прекрасно расслышала предложение, показавшееся ей тотчас и заманчивым, и авантюрным.

— Куда вам надо ехать? Я оплачу для вас такси.

— Нет, не надо, — зачем-то ответила она то ли из гордости, то ли из трусости. — Всё хорошо.

Вера с небывалой ловкостью развернулась на сто восемьдесят градусов и зашагала прочь, даже примерно не представляя, куда направляется.

— Ну, подождите! — не отставал обидчик, который теперь переквалифицировался в преследователя. — Я не могу вас так просто отпустить.

— Это ещё почему? — выпалила Вера со злостью.

— Потому что я уже пообещал оплатить вам такси. Куда вы идёте?

— Вперёд.

— Это я вижу. Кстати, у вас интересный акцент. Откуда вы? Из Валлонии?

— Нет.

— Я так и знал. Бургундия?

— Нет.

— Неужели Прованс?

Вера резко остановилась и уставилась на наглеца, буравя его взглядом и собираясь немедленно отшить его, пока есть хоть какие-то силы на противостояние.

— Угадал! — обрадовался прилипчивый француз и расплылся в такой добродушной улыбке, что Вера не успела нагрубить, и он продолжил: — Знаете, так всегда и бывает. Я сто раз замечал: девушки из Прованса никогда не признаются в своём происхождении, хотя лично я не вижу ничего зазорного. При том, что сам я парижанин. А хотите знать, как я угадал?

— И как же? — решила немного подыграть Вера.

— Очень просто! По цвету волос. Ну, где это видано, чтобы парижанка ходила с красными волосами? Нонсенс! Настоящая парижанка должна быть блондинкой, вне всяких сомнений.

Они вновь двигались прямиком в город, пробираясь по лабиринтам, в которых Вера запуталась бы в два счёта, если бы не находилась вместе с человеком, явно знающим все ходы и выходы на этой станции.

— Очень занимательно, — сердито подытожила она на ходу, но, по правде говоря, нисколько не сердилась. Разумеется, она продолжала строить суровое лицо и нарочно заставляла себя помнить о шишке на лбу, хотя шишка уже почти не беспокоила. — Послушайте, вы мне надоели.

— А вы мне нет.

— Неужели?

— Абсолютно точно, — с нарочитой серьёзностью ответил француз. — Вы мне нравитесь. Как вас зовут?

— А как обычно зовут девушек из Прованса?

— Понятия не имею. Я ни с одной ещё не знаком.

— Вы же сами только что сказали…

— Были бы вы парижанкой, вас наверняка бы звали Мари, Изабель или Катрин. Но, к сожалению, вы не парижанка.

— К сожалению? — Вера приподняла одну бровь.

— К сожалению для Парижа, но не для меня. Так как вас зовут?

— А вас?

— Лазар.

— У вас не очень-то парижское имя.

— О, мне дала его моя бабушка, у неё были одесские корни. Есть такой город — Одесса. Я даже немного владею русским, но не буду вас утомлять своими языковыми познаниями. Так как ваше имя?

Удушье метрополитена, наконец, сменилось ночной свежестью умытого недавним дождём города. Вера вздохнула с каким-то эйфорическим облегчением, будто вырвалась из лап дикого зверя, грозившего сожрать её заживо. Парижское небо глядело хмуро, но не враждебно. Париж дышал, пусть тяжело и прокурено, но дышал настоящей жизнью, настоящей свободой, настоящей страстью.