Увидев соратников, я сказал им:

– О юноши, ваши сердца пылают напрасной храбростью! Вы готовы идти на битву бок о бок с тем, кто уже решился на всё, но исход известен вам заранее! Боги, чьей волей стояла наша держава, покинули свои алтари и храмы и оставили нас! Что ж, если так, пусть мы погибнем в бою, но будем защищать пылающий город! Для побеждённых есть одно спасение – не думать о спасении!

Я зажёг их сердца яростью, и словно стая хищных волков, гонимых неутолимым голодом, пока щенки ждут их в своих норах, мы двинулись вперёд по тёмным улицам прямо в центр Трои – навстречу верной гибели, сквозь лес вражеских копий. Кто сможет рассказать об ужасах той ночи? Найдётся ли у смертного достаточно слёз, чтобы оплакать страдания тевкров? Древний град рушился на наших глазах. По улицам, в домах и в дверях храмов лежали груды бездыханных тел – вперемежку побеждённых и победителей. Всюду мы видели смерть, ужас и скорбь – мир не видел ещё подобной кровавой резни!

Первым, кого мы встретили, был Андрогей со своим отрядом. Обознавшись, он принял нас за своих соратников и обратился к нам с приветственными словами:

– Торопитесь, друзья! Пока вы медлите в праздности, пылающий Пергам разносят без вас! Трою уже грабят, а вы только сейчас спускаетесь с кораблей!

Так он сказал, но не услышал в ответ ни радостных криков, ни ободряющих речей – и тогда он понял, что стоит, окружённый врагами. Он тотчас отпрянул в изумлении, будто тот, кто в колючем терновнике нечаянно потревожил змею и бежит прочь при виде свирепого гада, поднявшего свою раздувающуюся шею. Обуянный страхом, Андрогей стал отступать, но мы шли на него сомкнутыми рядами, и Фортуна была на нашей стороне: мы смяли врага и напоили свои клинки горячей кровью. Тогда, ободрённый мимолётным успехом, воспрял духом Кореб и сказал нам:

– Друзья, сама Фортуна указывает нам путь к спасению, последуем же за ней! Обменяем наши щиты на щиты поверженных врагов и приладим к нашим доспехам данайские знаки! В битве с врагом хитрость нужна так же, как и храбрость. Недруг сам даёт нам оружие против него!

Сказав это, он надел косматый шлем поверженного Андрогея, взял его щит и аргосский клинок. То же сделали Рифей, Димант и другие юноши. И пусть боги не благоволили нам, но мы рыскали по тёмным улицам в поисках врагов, смешивались с их толпами, и многих данайцев в ту ночь мы отправили в мрачную обитель Орка. Враг в постыдном смятении бежал от нас – кто стремился обратно к кораблям, на безопасный берег, а кто спешил снова укрыться в деревянной утробе исполинского коня.

Но что значат доблесть и отвага, если против тебя сами боги!

Вдруг мы увидели, как из храма Минервы греки тащат Кассандру, царскую дочь. Глаза её в мольбе были подняты к небу, руки связаны, и на плечи падали распущенные волосы. Кореб не мог вынести этого зрелища – разъярившись, он бросился на верную погибель прямо в гущу врагов. Сомкнутым строем двинулись мы вслед за ним. Тогда греки с высокой крыши храма стали осыпать нас копьями, и началась страшная бойня: сражённые копьями, один за другим падали на землю и тевкры, и данайцы, ведь на нас были их доспехи и шлемы. На крики сбежалось ещё больше врагов. Спеша защитить добычу, отбить обратно царскую дочь, примчались Агамемнон, Менелай и Аякс, ведущий за собой грозное войско долопов. Так, когда начинают спорить друг с другом встречные ветры, Нот с Зефиром и Эвр, что гонит коней Зари, начинается буря, и стонут леса, и старец Нерей своим трезубцем до глубин вспенивает морские волны. Даже те греки, которых в непроглядной тьме нам удалось перед тем разогнать и рассеять по городу, ободрённые, снова сбегались со всех сторон, но наши подложные щиты и доспехи более не могли их обмануть, они узнавали нас по выговору.