Дидона пригласила Энея с друзьями в свой дворец, а в храме приказала принести благодарственные жертвы. К берегу, где пристали троянские корабли, по её приказу отправили двадцать быков, сотню ягнят и овец, сотню жирных поросят и вино.

А во дворце уже кипели приготовления к роскошному пиру. Коврами, расшитыми пурпуром, застлали полы, поставили на столы серебряную посуду и золотые кубки с чеканкой, изображающей славные деяния предков, их битвы и победы.

Пока шли эти приготовления, Эней отправил Ахата к берегу, чтобы тот привёл Аскания: отцовское сердце истосковалось по сыну. Кроме того, он велел принести с кораблей сокровища, которые удалось спасти из гибнущей Трои и которые он предназначил в дар царице Карфагена, – расшитый золотом плащ и шафрановое покрывало с узором из листьев аканта. Их когда-то Леда подарила Елене, которая забрала их с собой, когда бежала из Спарты в Трою. Ещё жезл, принадлежавший старшей дочери Приама, и жемчужное ожерелье с золотым венцом, украшенным драгоценными камнями.

Ахат поспешил к берегу, а Венера уже замыслила новую хитрость. Ибо она опасалась тирийцев, известных своим двоедушием, и знала, что Юнона, покровительница Карфагена, всё ещё лелеет свою злобу к троянцам и не отказалась от мести. Венера решила подменить Аскания Купидоном, принявшим его облик, – чтобы он, передавая Дидоне богатые дары, воспламенил её сердце любовью. Она сказала Купидону:

– Мой божественный сын, в тебе одном моя мощь и моя власть. Ты один не боишься гнева Юпитера, и мне нужна твоя помощь. Ты знаешь о несчастной судьбе своего брата Энея. Много лет он скитается по морям, гонимый злобой Юноны. Ты сам вместе со мной плакал над его страданиями. Дидона хочет удержать его у себя, говорит льстивые слова, но моё сердце неспокойно. Я боюсь гостеприимства города Юноны – как знать, чем оно обернётся? Ведь злопамятная богиня не упустит случая отомстить.

Вот что она повелела сделать Купидону:

– Чтобы предупредить козни Юноны, нам надо внушить Дидоне любовь к Энею, тогда уже никто из бессмертных не сможет изменить её чувства. Вот что я придумала. Царевич Асканий сейчас спешит с берега на зов отца с дарами для царицы. Я нашлю на мальчика сон, унесу его к себе на родину, на Киферу, или к себе домой, в убежище на кипрской горе Идалион. А ты на одну ночь примешь его облик – тебе это несложно, ведь ты и сам мальчик, – и как только Дидона посреди пира посадит тебя на колени и станет целовать, ты тайком вольёшь в нее пламя любви, незаметно отравишь её сердце страстью.

Купидон, известный своей мальчишеской любовью к проказам, без раздумий согласился. Сняв крылья, он принял облик сына Энея и, подражая его походке, отправился во дворец. А Аскания Венера погрузила в сладкую дремоту, взяла на руки и унесла прочь, на Кипр, где он мирно заснул в тени высоких деревьев, овеваемый ароматом душистого майорана.

Купидон же в самом прекрасном расположении духа шагал во дворец вслед за Ахатом и нёс дары для Дидоны. Они пришли как раз вовремя, к началу пира. Дидона заняла место во главе стола на своём царском золотом ложе, убранном коврами. На пурпурных покрывалах рядом с ней возлежал Эней и по сторонам от них другие троянцы. Слуги подали воду для умывания и мягкие полотенца. Пятьдесят рабынь принесли в пиршественный зал угощения и зажгли благовония. Сто рабынь и столько же рабов расставили по столам блюда и чаши. На украшенных резными узорами ложах лежали многочисленные гости. Все дивились богатым дарам, разглядывали золотой плащ и шафрановое покрывало, смотрели на Энея и его мнимого сына. Пристальнее всех смотрела и никак не могла насмотреться несчастная царица: она уже была обречена. Купидон некоторое время был с Энеем и обнимал его за шею, только чтобы насытить отцовскую любовь, а потом поспешил на руки к царице. Та прижимала к себе чудесного мальчика и ласкала его, не зная, что на коленях её могущественный и безжалостный бог. Он же, помня наказ матери, незаметно насылал на неё свои чары, чтобы она забыла о погибшем муже и её сердце освободилось для новой любви.