Леа обернулась, увидела входящую мать, и слезы все же хлынули безудержным потоком, несмотря на все старания их удержать. Любимые лица расплылись в одно цветное пятно, и ее высочество оказалась в кольце родных. Девочку обнимали, тормошили, задавали вопросы, а она никак не могла успокоиться, заливая слезами отцовский камзол. Наконец все слезы были выплаканы, все сумбурные вопросы заданы, мысли перестали крутиться в голове каруселью – принцесса успокоилась, и настало время разговора.

Больше часа рассказывала Леа о жизни на чужбине, обойдя стороной отдельные события. Девочка уже успела устать от собственного повествования, когда по-прежнему пунктуальный камергер сообщил увлекшемуся королевскому семейству о накрытом столе.

Весть о возвращении принцессы разлетелась по дворцу, как пожар. Коридоры заполнили любопытствующие придворные и слуги. Приветствия сыпались на ее высочество со всех сторон, а повара, расстаравшись, приготовили ужин из самых любимых блюд девочки.

К ночи принцесса успела сильно устать от обрушившегося на нее внимания. Когда наконец Леа оставили одну, она вздохнула с облегчением – отвыкла младшая дочь короля от такой суеты за два года.

Ее высочество с наслаждением растянулась на непривычно мягкой и огромной постели. Ночь вступила в свои права, затих дворец. Сон не шел, и Леа стала подумывать, а не заглянуть ли в покои брата, когда вошла королева.

Она села на край кровати и погладила дочь по щеке:

– Малышка моя!

Приход Роанны нарушил все планы ее высочества. Леа, счастливо улыбнувшись в темноте, прижалась к матери, решив эту ночь все-таки провести в кровати. В конце концов, в запасе еще два месяца каникул, успеет нагуляться!

Роанна оторвалась от спящей, только когда в детскую заглянул искавший супругу король. Прежде чем уйти в свою опочивальню, их величества немного постояли, обнявшись и глядя на мирно посапывающую дочь. Это была первая за два года ночь, когда ничто не омрачало их сердца.

Утром Эдвин проснулся от громких голосов, проникавших даже через толстые стены дворцовых покоев, повалялся немного в постели, прислушиваясь, и усмехнулся.

Все встало на свои места, Леа действительно дома. Определенно, без нее было слишком тихо. Мальчик быстро оделся и выскочил в коридор.

Дверь в спальню сестры стояла нараспашку, его высочество осторожно туда заглянул, оценивая ситуацию. Она показалась ему весьма напряженной.

Около кровати, зло сощурив глаза, стояла Леа. Вокруг нее с причитаниями квохтала няня Рива. В угол комнаты забилась служанка, державшая на вытянутых руках что-то нежно-розовое в оборочках.

– Я это не надену, – цедила сквозь зубы принцесса, – и оружие не отдам!

Ладонь Леа стискивала рукоять боевого ножа.

Эдвин весело ухмыльнулся – ха, похоже, сестренку пытались разоружить!

Рива замахала руками от возмущения:

– Как можно?! Ваше высочество! В этих тряпках ходить нельзя! Вы – принцесса! А эти, с позволения сказать, штаны, это же – позорище! А ножи! Вы похожи на… на… на разбойника с большой дороги!

– Платье не надену и оружие не отдам! – повысила голос Леа. Похоже, терпение девочки подошло к концу.

Сестренка хищно присмотрелась к ненавистному наряду, и мальчик понял, что платье погибнет от ее руки.

– Что происходит?

Эдвин, с трудом сдерживая смех, обернулся на голос – в дверях стоял отец и с интересом оглядывался по сторонам.

– Ваше величество! – Рива присела в почтительном реверансе и наябедничала: – Ваше величество, принцесса Леантина не желает сменить свою… хм… одежду на красивый наряд!

– Я его не надену! – снова уперлась девочка, для верности добавив: – Даже не пытайтесь!