— Что-то с подводными туннелями и коммуникациями, да? — из-за неприятного прилива воспоминаний я была настолько растеряна, что даже не сразу смогла вытащить нужное из памяти.

— В отделе автоматизации, да. Обработка данных, программы ресурсного распределение, контроль, то да се… — он отмахнулся. — Главное в другом. Считалось, что комплекс весь снесло Искажением, но нет, часть этажей целая и невредимая под землей!

— Да не может быть! — я мигом вытолкала себя из заторможенности. Впрочем, быстро охладела. — И что ты там хочешь найти? В отделе автоматизации?

— Но доступ оттуда к другим базам данных есть. Должен быть, — горячо убеждал он меня. — Если архивы пусты или повреждены, хотя бы послать запрос, чтобы обнаружить, куда именно он отправится!..

А это уже звучало более осмысленно. Большую часть локальных сетей мы так собственно и проверяли. Буквально тыкая палочкой во что ни попадя. Почему «мы»? Потому что Дэвид знал как, а я отлично справлялась со всем остальным — подай, принеси, распознай, укажи пальцем, что нужно забрать.

Дело в том, что даже прочитай все книги, я, увы, не гений и не практик. Я энциклопедист. Знала я много и разного, была способна работать с большими объемами информации, обнаруживать ценное или хотя бы его подобие в залежах данных. Как добыть то, на что я указала, и унести с собой — это уже проблема Дэвида.

— Хорошо, — согласилась я, — давай посмотрим, где ты там работать должен был.

4. Глава 4

Граница Ленпорта определялась в этих местах очень условно — просто начинались ночные теплицы алаи — полусферы, обтянутые темной тканью, и фермы шарен. Скорее всего, эта местность и до Искажения была сельскохозяйственной — это было видно по домам и подсобным строениям. Впрочем, я могла в ошибаться, шарен часто жили бок о бок с людьми в пригороде, строили для жизни большие двухэтажные особнячки с простой отделкой, а манеру крыть крыши черепицей переняли у людей.

Дэвид мчал уверенно, только раз остановился на полчаса для зарядки. Значит, путь наш должен был быть не так и далек. Пока индикатор заполнения батареи мигал, мы успели перекусить, а я наконец еще и влила в себя огромный стакан чая с затейливым названием «Лучи рассвета разбивает летний дождь».

Алаи всегда называли свои напитки и блюда каким-то особенно затейливым названием. По крайней мере, для гостей они проговаривали его вслух, чтобы поразить их и задействовать фантазию, мол, что же это такое скрывалось под названием «Лепестки весны обнимают жизненную силу». Но я-то знала, что когда в ресторане принимали заказ, то часто сокращали все эти витиеватые пункты меню до банальных «желтый чай», «мясо в салате» или и вовсе «набор А».

— Ты же не всерьез? — я огляделась по сторонам, когда мы свернули с приличной дороги на какую-то едва заметную тропку. Я даже заподозрила, что кроме Дэвида здесь никто и не проезжал.

— Еще как всерьез, — хмыкнул он и предложил: — Присмотрись, это уже не наша земля. Началось Искажение.

— Чтобы присмотреться, нужно медленнее ехать, — проворчала я, но в принципе уже поняла, о чем говорил Дэвид. По траве этого не было так видно, что оттенок зелени другой, все-таки за три года линия, по которой два мира смешало Искажение, стерлась. А вот более серьезные растения — деревья, многолетние кусты — отличались сильнее. Более темная древесина, иногда с синим оттенком, более насыщенных холодных цветов листва. Оперение выпорхнувшей из кустов птицы на солнце отливало оранжевым. Правда, чуть в стороне раздались протяжные голубиные крики, так что нереальность ландшафта быстро притупилась.