Теперь о Ко[оперативе]. Конечно, как Сказано, г-жа Ром[зей] полезна, но сейчас нужно очень осторожно обращаться к Шат[кому]. Действуйте через Друга, не затрагивая его. Все придет в свое время. Потому, несмотря на все, великая радость живет в сердце. Мы окружены величайшими чудесами. Все препятствия разваливаются перед нашим натиском. Получили письма Ваши от 13 дек[абря] и копии от 16 дек[абря]. Святосл[ав] высказал мысль, что местные писатели хотят испытать силу нашу, посмотреть, какова будет реакция сторонников наших. Но они упустили из виду, что именно эти выпады создают ореол необычности и вызывают сочувствия, которые без этого пребывали бы невыявленными. Итак, снова будем повторять – хвала врагам! Конечно, я удивлена близорукости местных писателей, я думала, что они умнее. Среди них велико внутреннее разложение, которое они искусно скрывают. Гороскоп их указывает на тяжкие косм[ические] потрясения. Занимаемся астрологией, интереснейшая наука. Сколько кажущегося благополучия, таящего в себе страшное разложение. После 20 окт[ября] в Харб[ин] было послано четыре письма моих. 1 дек[абря] начала посылать в Пейпинг[57].

Родные мои, многим могла бы порадовать Вас, но сами знаете, как трудно все вмещать в рамки письма. Мы очень бодры, и друзья множатся. Потому пусть вся клика темных ревет, благодаря им узнаем истинных друзей. «Выявление истинных ликов есть очищение пространства»[58]. Характерно письмо Антона. Все это не попутчики. Линия светлого строительства не включает черных одеяний. Новое сознание растет и не примет старых оков. Это все постоянно упускают из виду. Родные мои, берегите друг друга. Как возмутительна провокационная заметка в «Харб[инском] Времени» о якобы попытке похищения! Ведь это натравливание темных элементов. Вкуса у меня писать Вол[оде] нет, но если ты находишь, что это полезно, то напиши. Сокровища мои, сердце так стремится к Вам. Так хотелось бы быть около Вас. У нас сейчас глубокая зима, много снега, живем дружно и работаем, работаем и работаем. <..>[59]

Сердцем с Вами, мои любимые[60].

Многоуважаемая г-жа де Во, получила Ваше письмо от 27 дек[абря] и со всею искренностью должна сказать, что была больше чем огорчена. Ваша отставка пришла в самое трудное для нас время, но вместе с тем, когда большие возможности появились на нашем горизонте. Конечно, я не могу сказать, что возможности эти принесут нам финансовое облегчение уже в ближайшие месяцы, но во всяком случае выход из тяжелого положения уже ясно обозначился. Жорж, наверно, сообщил Вам о победе с Домом, и мы уверены, что продолжающееся сражение наше за частичное освобождение от такс тоже увенчается успехом, как и каждая битва наша. За помещение и налоги сейчас я возмещу из моих средств, об остальных кредиторах я пишу Жоржу. Конечно, меня удивляет угроза одного из них, ибо он только что получил пятьдесят долларов в счет уплаты небольшого долга. [Кроме того, нью-йоркский офис попросил д-ра Шклявера поинтересоваться у этого издателя относительно сроков погашения этой суммы][61]. Сейчас весь мир находится в хаотическом состоянии, целые страны не платят по своим обязательствам, и потому нельзя требовать, чтобы все шло своим нормальным порядком. Наши сотрудники поистине выказывают чудеса мужества и самоотверженности и, конечно, потому и побеждают. И, несмотря на всю Голгофу, в которую мы были ввергнуты из-за мировой финансовой катастрофы, нет пятна на имени нашем, и наши Учреждения продолжают пользоваться высоким уважением среди просвещенных кругов всех стран. Наше трудное финансовое положение не воспрепятствовало 36 странам собраться на Конвенции в Вашингтоне