—Арина Витальевна, у нас тут случился инцидент, девочка увидела меня и от красоты неземной потеряла рассудок, хотела потрогать, но что-то пошло не так. Вот руку повредила.

ЧТО? Что он несет вообще? Я вырываюсь из загребущих рук и громко так кричу:

—НЕТ! Я его ударила, потому что наглый, зазнавшийся, самодовольный индюк!

От моей тирады старушка явно в шоке, а потом начинает смеяться, заливисто так. Смотрит на меня, потом на него.

—Аланчик, ты девушек себе находишь со скоростью света, но так хоть спрашивай их, хотят они быть твоими или нет. Чего ты как танк прешь?

—Пришел, увидел и победил, — невозмутимым голосом заявляет Агеев, а я взрываюсь окончательно.

— Я твой преподаватель, и я требую уважительного отношения!

Арина Витальевна в шоке смотрит на меня, а потом елейным голосом продолжает:

—Милочка, так ты новенькая наша, да? Красота-то какая.

—Ляпота, — подхватывает Агеев, а я начинаю закипать. Во мне вдруг разрождается смелость для настоящего бунта и мятежа.

—Ты его огрела, да? Вон мордень вся красная.

—Попрошу: личико.

—Аланчик, у тебя сейчас именно мордень, и кстати, ты справку из поликлиники принес?

—Не принес, но я здоров как бык.

—Подтверди мне это документально.

—И у нотариуса заверить? — со смехом спрашивает Алан.

—Можно без него, голубчик, а теперь приступим к осмотру потерпевшей.

Пока я варюсь в собственном соку из ненависти из злости, Арина Витальевна подходит ко мне и берет мою многострадальную руку. Она долго ощупывает и мягко двигает ею, а я наблюдаю, ощущая на себе внимательный взгляд, он просто выжигает во мне дыры. Прикусываю губу, упорно стараюсь сосредоточиться на своих ощущениях. У меня ноет рука, это несомненно, но в целом…не похоже, что перелом. Я однажды руку ломала, ощущения при этом незабываемые.

—Девочка, все хорошо. Тут просто ушиб, нужно приложить холодное, а этого оболтуса лупасить битой. У меня, кстати, есть, ты обращайся если что…— по-матерински нежно говорит старушка, а затем вручает мне пакетик со льдом. Я прикладываю к раненой руке и становится ощутимо легче.

—Мы будем ссориться и мириться другим путем, обещаю! — Алан протягивает мне руку, а я отворачиваюсь, и игнорируя любые его попытки ухватиться за меня, бегло прощаюсь и вылетаю из кабинета.

Не знаю, как мне удается так быстро удрать, а может просто мне дали форы в пару минут, но я достаточно шустро смываюсь. Так быстро, будто бы за мной гонится сама смерть.

Свою реакцию я до конца понять не могу, во мне все кипит и переворачивается. Это разве законно? Такое вообще может быть? Никто и никогда не вызывал столько противоречивых чувств. Чтобы в один момент я хотела удушить человека, в другой — сбежать сломя голову. Чтобы боялась и одновременно хотела противостоять. Это не в моем характере и это совсем не я. Не та спокойная и правильная девочка Лина, которой я была всегда.

И эти перемены меня пугают.

9. ГЛАВА 8

ГЛАВА 8

АЛАН

Если я думал, что с английским у меня не будет проблем, то я, бляха, очень ошибся, так ошибся, как никогда еще не ошибался в своей жизни. Линка, простыми словами, просто клала на меня. А я все время думаю, какого цвета трусики надеты на ней сегодня. Трусики, трусики, трусики. Эта мысль постоянно свербит в моей голове, и что тут поделаешь? Ничего, только узнать и желательно опытным путем.

Разумеется, ни о каких поблажках и речи быть не может, она меня игнорирует, хотя я исправно хожу на пары и даже слушаю, что она там лепечет. Правда у меня на это стоит адски, лучше немецкого порно, отвечаю. Мне хочется ее в свою коллекцию, но я также понимаю, что на хромой кобылке тут не подъедешь. Она бегает от меня как от черта, стараясь не попадать в радиус моего нахождения. Все время она то с Васькой, то с еще какой-то училкой, и тут хоть асфальт жуй — до сраки карие глаза, как говорится.