— Ты по-прежнему можешь так меня называть, Заучка, — со смешком, который шевелит волосы на лбу, говорит Артур.

— А ты по-прежнему можешь называть меня свой игрушкой, — с болью и дрожью в голосе отвечаю я.

Не знаю, откуда во мне взялась эта злость. Откуда взялась эта обида и желание причинить Артуру боль. Никогда не замечала за собой таких эмоций. Даже когда мне причиняли вред. Даже когда меня затащили в спортзал, обрезали волосы и побили.

Но я вечно забываю, что Артур Бунтарёв не все. С ним всегда всё против правил.

— Как точно ты подметила, Заучка, — его голос становится ледяным.

Только руки на талии сжимаются сильнее. Не причиняя дискомфорта. Будто парень в темноте цепляется за меня, как за спасательный круг. Будто… Будто он боится, что я растворюсь. Исчезну из его рук прямо сейчас. Поэтому он так отчаянно сжимает меня.

— Ты моя игрушка.

— Разве я не надоела тебе? Разве ты не вышвырнул меня из своей жизни? — голос с каждым словом дрожит всё сильнее.

Артур не отвечает. Молчит. Изводит своим молчанием. А я чувствую, что по щекам вновь текут слёзы. Они крупными каплями срываются с ресниц и летят на пол.

— Каким бы человеком я ни была, каким бы ни был мой достаток и каким бы ни было моё тело, я не заслужила, Артур. Не заслужила того, что вы сделали. Я никогда… За что ты так…

— Заучка… — слышу хриплый шёпот, который тонет в моих коротких волосах.

Большие пальцы начинают стирать слёзы со щёк. Я мотаю головой. Отступаю. Налетаю на швабру. Сшибаю какое-то ведро с полки. А потом в отчаянной попытке подаюсь вперёд. Туда, где должна быть дверь. Я успеваю только взяться за ручку, но не открыть.

Артур уловил мои движения в темноте. Сомкнул руки на плечах. Вжал меня в деревянное полотно. Вжался в меня всем телом. Так, чтобы каждая впадинка к впадинке. Чтобы нос зарылся в волосы на макушке, а крупные и почему-то ледяные руки обхватили мои дрожащие ладошки. Расправил. Распластал по двери.

— Артур! Я прошу тебя. Пусти, — шепчу с отчаянием.

Но парень не слышит меня. Как всегда не слышит. Носом трётся о мою макушку. А большими пальцами поглаживает пальчики на руках. Я жмурю глаза до звёзд под веками. Сейчас я полностью окутана им. Полностью. Запахом. Телом. Энергией. Его странной и необъяснимой одержимостью.

— Боже мой, Артур! — я всхлипываю и с глухим стуком ударяюсь лбом о дверь, когда парень прикусывает кожу на задней поверхности шеи.

Это не просто ток по венам. Это настоящий ядерный взрыв. Мне приходится сильно свести ножки вместе, чтобы унять ту тянущую боль, которая причиняет дискомфорт. Которая требует, чтобы её как можно скорее уняли.

Парень тихо хмыкает. От него не укрывается моя реакция. Он повторяет этот звериный жест. Вновь прикусывает кожу, только ниже. У седьмого позвонка. А потом проводит по шее влажным языком.

— Боже, — сейчас мой голос больше походит на скулёж.

Дверь, на которую мы опираемся, резко распахивается. Я не падаю лишь благодаря реакции Артура, который за руки дёргает меня на себя.

— Мать твою за ногу! — вскрикивает женщина в форме уборщицы, хватаясь за груди и смотря на нас огромными глазами. — Это что… Что за разврат тут устроили…

— Рот закрыла, — в привычной хамской манере перебивает Артур.

— Да ты… Как ты смеешь?

Артур выступает из-за моей спины. Наступает на бледнеющую уборщицу. Давит своей массой.

— Вон пошла, — выплёвывает Артур с презрением.

Я не могу больше смотреть на это. Мышью проскальзываю мимо него и спешу в сторону кабинета. Подбираю с пола сломанные очки. Их уже не починить.

А без них совсем плохо вижу. Особенно после темноты кладовки.