— Уля, Алексею уже пора, — торопливо говорит мама.

— Останусь, спасибо, Ульяна. Обожаю домашнюю выпечку.

— Тогда мойте руки и проходите, — я вежливо улыбаюсь и ухожу на кухню.

В этот раз я плотно закрываю дверь, чтобы не слушать разговор мамы и Алексея.

Замешиваю больше теста, чем собиралась. И когда мама заходит на кухню, я уже выкладываю его в формочки. Я кидаю быстрый взгляд на родительницу и смущённо улыбаюсь. У мамы припухли губы. Она сейчас выглядит, как молоденькая девочка восемнадцати лет. Потерянная и беззащитная.

Алексей заходит следом. Застывает на кухоньке, рассматривает наш скромный интерьер. Потом опускается за стол. Мужчина настолько большой, что занимает собой половину пространства кухни. Мама суетится, из рук у неё то и дело всё выскальзывает. В итоге я подхожу к ней с боку, забираю из рук открывалку для консервных банок.

— Садись, мамочка. Ты устала. Я налью чаю.

— Ульяна, как тебе в новой школе? Никто не обижает? — подаёт голос мужчина, когда я заливаю кипяток в заварочный чайник.

— Всё хорошо, Алексей. Все одноклассники очень хороший и дружелюбные. Никто никого не оскорбляет. Тут такого совсем нет.

— Тебе нравится? Втянулась в учебный процесс?

— Да, очень нравится. Только ещё некоторые предметы нужно подтянуть, — я поворачиваюсь к мужчине.

И немного тушуюсь. Взгляд серых глаз мне кажется настолько знакомым, что становится не по себе. Кто он Артуру? Явно не отец. Артур Леонидович. Не Алексеевич. Дядя? Или старший брат?

Родителей Артура я не видела никогда.

— Если нужна помощь, обращайся, — мужчина вгоняет меня в ступор, когда подмигивает мне.

Я перевожу взгляд на маму. И вижу, как она смотрит на Алексея. Каким взглядом. Сколько в нём эмоций. Мамочка моя. Влюбилась. Улыбаюсь и отворачиваюсь к пирогу, чтобы выложить начинку. Когда отправляю пирог в духовку, выставляю таймер и нахожу предлог, чтобы сбежать с кухни. Я даю возможность маме и Алексею остаться наедине.

В комнате беру в руки телефон. И ищу в интернете информацию об Артуре. Тут же вылезает два десятка фотографий Артура на льду. Несколько заголовков статей.

«Артур Бунтарёв больше не выйдет на лёд?»

«Что случилось с Артуром Бунтарёвым? Разлад в семье? Перспективный хоккеист в больнице, эксклюзивные кадры».

Я перехожу по ссылке. И моё сердце тут же обрывается. В груди всё печёт от боли, когда я вижу фотографии Артура. Почти всё лицо заклеено пластырями. На правой руке, как и на ноге, гипс. Фотографии смазанные и нечёткие. Я приближаю дрожащими пальцами, не видя ничего из-за слёз.

Пальцами поглаживаю экран телефона, касаясь ими лица парня. Снова мне кажется, что я проглотила острые иглы, которые дерут все внутренности изнутри. Я перехожу по другой ссылке. Ищу информацию о том, что всё же произошло. Но в интернете ничего нет. Только натыкаюсь на фотографии отца Артура. И Алексея. Оказывается, Алексей Дмитриевич дядя Артура. Фотографий мамы Бунтарёва я не нашла.

Но я украдкой скачала фотографии Артура на телефон. Особенно сильно мне нравится та, где он в белой рубашке с закатанными по локоть рукавами стоит посреди банкетного зала. Сосредоточенный. И до боли в груди… родной.

— Боже, Ульяна… Дурочка ты, — шепчу собственному отражению в зеркале, отбросив телефон на покрывало.

Глаза немного покраснели и устали от линз. Поэтому я вытаскиваю их, как научили. Моргаю долго, пытаясь привыкнуть к тому, что мир снова плывёт перед глазами.

Слышу, что на кухне пищит таймер. Бегу доставать пироги.

Когда вхожу на кухню, мама стоит у плиты, а Алексей расположился на балконе. И я вновь застываю, видя поразительное сходство с Артуром. Поза, профиль, жесты.