— Что... Папа купил машину? — не понимаю я.

Мама возмущенно фыркает и устремляется ему навстречу. Спешу следом. Прохожу половину коридора, когда меня, словно молнией, пронзает страшной, безобразной догадкой. Замираю на месте и буквально кричу:

— Вы взяли у Радкевичей деньги?!

Мама, охваченная злостью, будто меня и не слышит. Достигнув своей цели, она испепеляет папу взглядом. Следит за каждым движением, пока он, разувшись, оставляет на открытой полке шкафа ключи и бумажник, затем останавливается напротив и невозмутимо смотрит на нее.

— Не удержался, да? — укоризненно спрашивает мама. — Сразу в салон побежал! Дел поважнее у тебя нет?! — ее голос звенит негодованием.

— Не вижу связи. И противоречий. Мне сделали такое предложение, что откладывать покупку было бы глупо, — деловито объясняет он.

Я так и стою посередине коридора. Не знаю, кто мне противен больше: Радкевичи, откупившиеся от ребенка, или родители, принявшие эту подачку. К горлу подкатывает обида. Душит, лишая воздуха. Родители. Конечно, родители...

— Ты удивишься, когда узнаешь, насколько оно было выгодным, — удовлетворенно добавляет папа и, потирая руки, направляется вперед.

— Вечно ты только о себе и думаешь! — всплеснув руками, восклицает мама. — У меня в голове не укладывается! Как не понимаешь, что сейчас не до этого?!

Папа подкатывает глаза и поворачивается к ней.

— Не хочу, конечно, показаться брюзгой. Но ты не успокоилась, пока не внесла оплату за путевку. Ради скидки с работы отпрашивалась, — припоминает с раздраженной усмешкой. — Но ты скажешь, это другое. Ведь дело касается тебя.

Мама слушает и от злости сжимает губы. В ответ усиливает натиск:

— А ты и есть брюзга! Самый настоящий! — подчеркивает она. — Но теперь-то ты доволен?! Машина во дворе стоит! Может, займешься семьей? Дочь твоя, между прочим, матерью-одиночкой хочет стать! И настроена весьма категорично! Просит поддержать ее решение! — мама, раскрасневшись, высоко поднимает брови и склонят голову на бок. Она словно бросает папе вызов. Ее вид так и кричит: "Ты все слышал! А я теперь посмотрю, как ты выкрутишься!"

Я тут же ловлю на себе резкий, колючий папин взгляд. Такой суровый, что спину пробирает холодом. Не успеваю опомниться, как его цепкие, стальные пальцы впиваются в мой локоть. Он быстро шагает в гостиную, а я семеню рядом, морщась от боли.

10. Глава 9

Агата

Папа грубо усаживает меня на диван. Сам остается стоять, нависнув подобно грозной недвижимой глыбе. Потираю руку, которая больно пульсирует после железной хватки. Смотрю на папу исподлобья и часто дышу от страха. Краем глаза вижу, как мама замирает в дверном проеме.

— Я тебе, конечно, объясню еще раз. Но мое терпение, Агата, на исходе, — папа жестко чеканит слова. — Я все понимаю, тебе обидно, досадно! Но чтобы не попадать в неприятности, нужно думать головой до, а не лить слезы после. Ты мало понимаешь в жизни, поэтому тебе придется опереться на наш с мамой опыт. Ты должна послушать родителей. Должна понести свою долю ответственности.

— И что ты сделаешь? — вдруг надрывно срывается с моих уст. — Будешь к врачу, как сейчас, за руку волочь?! Повезешь на своей новенькой машине?! На которую внука променял!

Папина рука взлетает вверх. Стиснув зубы, жмурюсь, в ожидании оплеухи. Слышу быстрые мамины шаги. Но удара не происходит, и я, обмякнув, открываю глаза.

Папа опускает руку перед моим лицом и выставляет вперед указательный палец. Угрожающе цедит:

— Надо будет — отволоку!

— Не имеешь права, — дерзко отвечаю, внутренне сотрясаясь от страха. — Я — совершеннолетняя.