— Или близкая родственница владельца комнаты. В таком случае никто просто не заметил, что выпавшее следом мужское тело тихо из города исчезло, потому что никому оно не интересно. В том числе и родственнице не особо, — подсказал Исхт, нависнув над головой.

— Да что вы все чужие письма читаете?! — возмутилась Нерта.

— Ты так увлеклась. Явно что-то интересное, — объяснил нахал и солнечно улыбнулся.

Нерта хмыкнула, сложила письмо пополам и решительно засунула в сумку. Хотя Исхт мог быть прав. Особенно учитывая, что сам хорек воевать со своими родственницами не решился, предпочел сбежать.

— Злая ты, — сказал коллега, отошел на шаг, широко махнул рукой и велел: — Пошли!

— Куда? — удивилась Нерта.

— Собакозаводчиков опрашивать, — скривился, как от зубной боли Исхт. — У меня на большинство терпения не хватает, может хоть на тебя не станут орать, как на своих шавок, не выполняющих команды. Может те собаки сами от таких хозяев сбежали, я их даже понимаю, после трех дней общения. Словно специально собрались самые визгливые бабы с самыми истеричными мужиками города, немного подумали, чем бы такой веселой компанией заняться и решили разводить эту породу. Толькмецкую-каменную. С первого взгляда даже не понятно, собака это или овца, уменьшенная магически до роста по колено в холке. Кажется эти собаки еще и глухие. Те, которые были не глухие — сбежали от такой жизни. А нам теперь искать их надо. Потому что дорогие сволочи, ценные, редкие и болеют, если промокнут. Одна тетка мне пообещала, что если начнется дождь и ее лучший кобель намокнет, простынет и издохнет, мне лично придется за него работать.

— Кем? — удивилась Нерта, наконец сообразив к каким собакам ее Ливин отправил.

— Породистым кобелем. От которого один щенок стоит больше, чем я со всей своей семьей и еще половина города. Только не спрашивай где здесь логика. Я этот вопрос задать не рискнул. Та тетка может из мести спрыгнуть с крыши и задавить насмерть. По лицу видно. И веса в ней хватит.

— Какая прелесть, — оценила Нерта.

И поняла, что Ливин мастер по издевательствам.

И похоже, поставил цель всем доказать, что его лучше не злить. А то он каждому подберет работу по вкусу. Своему.

***

Собаки были милые.

Их хозяева, не очень.

На взгляд Нерты на овец собаки похожи не были. Скорее на кудрявых телят. Такие же лобастые, неуклюже длинноногие и взгляд совершенно коровий. Для полного сходства им только размеров не хватало. Чего пытаются добиться от этих явных флегматиков их хозяева, приводя на поле уставленное препятствиями для собак, Нерта не понимала. Псы лениво трусили к перекладинам, были достаточно сообразительны, чтобы не прыгать через них, а проходить низом. Перед лесенками застывали и грустно вздыхали, а потом начинали тоскливое восхождение. Спускались они, похоже, вообще на пузе, как дети с горки. И созданы были вовсе не для преодоления препятствий. Такие собаки должны возлежать у камина и милостиво позволять хозяевам себя вычесывать.

— Из их шести на севере, там, где породу вывели, варежки вяжут. Очень теплые, — подтвердил подозрение Нерты Исхт и, копируя собак, тоже печально вздохнул.

Его захотелось погладить по голове.

В целом, он здесь самый пострадавший человек. Три дня он ходит в этот клуб собаководов, слушает предположения, кто мог украсть собак и почему, а потом проверяет версии. Украли собак, кстати, из клуба. Они отдыхали под специальным навесом. Их хозяева, по их версии, мило общались, а по версии местного служащего, ругались и чуть не подрались. Все было привычно и благостно. Пока не пришла очередь тех собак преодолевать препятствия. Вот тогда и выяснилось, что собак под навесом уже нет.