Пытаюсь вспомнить, как вообще так вышло, что я взял шефство над этой отвязной девицей. Мы ведь даже не росли вместе. Нас только мать связывает.

Когда мне было пятнадцать, появилась на свет Лара. Свет очей родительских. Тогда как со мной у отчима возникли явные нелады. Поэтому уже через год после рождения сестрички я ушел из дома.

Сам себя слепил! Через такую грязь пробился.

Много лет прошло, когда я узнал, что отчим умер. К матери поехал. Посмотрел, в каких условиях живут мои родные. Охренел. Купил им квартиру. На ноги Лариску поставил.

Когда мать умерла, сестрице еще и восемнадцати не было. Кажется, я в тот день тоже перебрал. Подумал: как же, родной человек будет скитаться не пойми где, при живом брате. Вот и посадил ее на шею.

Ну, очевидно, что воспитатель из меня никудышный. Некогда было. Все крутился, как белка. Вот и упустил момент, когда сестрица, задействовав все мои финансовые вливания в нее, покатилась по наклонной. За учебу башляю — потому что учиться ни хрена не хочет. Вся в тусовках. Завсегдатай моих же клубов. Чуть ли не каждый день то из одного, то из другого звонят ребята, которых я надсмотрщиками над ней поставил.

Выливаю половину кофе из турки в чашку. По инерции сварил на двоих. Всегда так делаю, когда в моей постели девушка.

Но эта ведь не считается...

Стискиваю челюсти. Нервно отталкиваю высокий стул и опускаюсь за бар. Зачем я вообще начинаю пить? Знаю ведь, что херню творить начну.

Вечера я обычно провожу в клубе. Почему? Не сказать, что там без меня не справляются. Сеть отлажена отлично и можно спокойнехонько отсиживаться дома. Ну, или же где-нибудь на Сейшельских островах, неважно. Однако где бы я ни находился, это раздражающее чувство преследует меня. Будто я один. Такая угнетающая пустота, даже когда вокруг толпа.

И я наливаю себе стаканчик, чтобы заглушить ее. Затем еще один. И еще. В голову начинают лезть мыслишки, что еще не поздно все изменить. И вот наружу является совершенно другой человек. Зато он не страдает от пустоты в душе. Он строит потрясающие своим идиотизмом планы. Как он обзаведется семьей и станет примерным мужем и отцом.

А пока из меня даже брат путевый не вышел.  

В адеквате я тоже, бывает, планы строю. Только обычно это стратегические решения по расширению бизнеса, покорению очередной вершины и укоренению своих позиций на рынке. Этого достаточно, чтобы на какое-то время заткнуть дыру.

Смотрю на телефон, отчаянно перебирая в голове, на кого бы сорваться. Придумал.

— Доброе утро, Глеб Виталич, — сонным голосом лебезит в трубку домработница.— Как командировка? Скоро ли домой?

— Надежда, вы мне ничего сказать не забыли?! — звенящим голосом задаю наводящий вопрос.

— А что?

По голосу чую, что понимает — не из праздного любопытства интересуюсь.

— Какого. Хера. В моем доме. Посторонние? — выговариваю я, даже не повышая тон.

— Ой! Это... Лариса Ивановна сказала, что обо всем с вами...

— Разве я не предупреждал?! Сообщать мне о каждом подозрительном действии Ларисы Ивановны, даже если она клятвенно заверяет, что со мной это оговорено! Забыла уже ту вечеринку? После которой я вас всех из ментовки вытаскивал!

— Ой, не забыла! Не забыла, благодетель вы наш! Не гневайтесь! Последний раз! Чесслово...

— Чтобы к десяти была здесь! — заканчиваю я разговор. — В своем уме надо быть, чтобы слепую девчонку на все выходные одну в чужом доме бросить...

Кладу трубку, не понимая, зачем добавил последнее. Не отпустило еще, наверное. Отбрасываю телефон на стол. Беру кружку с кофе, намереваясь отпить, но замираю, услышав возню в коридоре.