Стягиваю с себя мокрый костюм, кидаю на пол. Потом разберусь. Вот же идиот! Не надо было так обижать. После дневной выходки она себе невесть что надумала.

Поднимаю взгляд на Аню. Так и стоит в своем платьице под душем. Не двигается.

— Раздеваться не собираешься?

Резковато получилось. Злюсь-то на себя, она ни при чем.

— Я у-уже согрелась, — выдавливает она, выдавая дрожь голосом.

Ну что опять?

— Зачем врешь?

Вздыхает рвано, явно собираясь с силами.

— Вам бы тоже... погреться. Заболеете ведь.

Аня опускает невидящий взгляд в пол, а я открываю от неожиданности рот. Опять она меня с толку сбивает. Я же весь вечер больше ни о чем думать не мог, как о ее словах...

Хмурюсь. Есть ей дело до зверя. Почему? Смотрю, как она неуверенно мнется. Обнимает себя руками, явно еще не отогревшись.

— Простите, — выдавливает. — Я ничего такого не имела в виду... Снова разозлила вас, да?

Считает, что я должен злиться?

В первое мгновение удивляюсь. Но затем вспоминаю, как отреагировал на ее заботу сегодня днем, и морщусь от отвращения к самому себе. И как ей понять, что я чувствую, если она не видит меня? А я и слова сейчас вымолвить не могу.

Подхожу ближе. Осторожно подхватываю ее запястья.

— Ой, что...

Она пытается отскочить, но я не позволяю.

— Сама посмотри, — прошу тихо и кладу ее руки на свою обнаженную грудь. — Злюсь я или нет?

Прохладные пальчики подрагивают на моей коже. На наши головы льется горячий тропический ливень, но ее прикосновения согревают меня быстрее. Ноготки, едва касаясь, оцарапывают кожу. Скользят к плечам вместо того, чтобы поспешить оценить мой настрой.

Похоже, она тоже слегка увлеклась. Совсем ведь не тем занимается. Я это еще днем заметил...

Пальцы правой руки сосредотачиваются в одной точке.

— Что это? — спрашивает озадаченно.

— Шрам.

— Откуда?

— А ты мне о своем расскажешь?

Отскакивает как ошпаренная, упираясь лопатками в стену.

— Простите!

— Да прекрати ты уже извиняться, — устало выдыхаю я.

Ловлю ее руку и возвращаю девушку обратно под теплые струи.

— Это ведь после той аварии? — не унимаюсь я. — Просто ответь. Я отстану и расскажу тебе все, что захочешь. У меня, между прочим, много шрамов.

— Вы уже видели? — Аж сжалась вся.

— Не видел. Нащупал. Потому и остановился на улице.

Аня морщится, словно от боли.

— Теперь ясно. Он ужасен.

— Нет! — рявкаю я. — Ужасно, что он у тебя! Не для того это тело...

Осекаюсь, потому что девочка снова пытается от меня пятиться. Не выпускаю ее запястье. Шагаю к ней.

— Подожди, Анют. Я опять все не так говорю... Хотел сказать, что не создан такой нежный ангел для боли. Это для таких, как я. А ты... — пробегаюсь пальцами по тонкой шее, — ты для любви.

Вижу, как у нее открывается от удивления рот, и понимаю, что опять переборщил. Плохая идея — слушать продавцов из круглосуточных магазинов. У них от недосыпа мозги набекрень. «Девочки любят любовь»... Тоже мне спец.

Протираю глаза, смахивая с бровей воду.

— Я хотел сказать, подлатаем тебя — будешь как новенькая. Парня себе найдешь нормального. И чтобы больше не смела калечиться. Поняла?

Захлопывает рот и кивает, опустив голову. Сам сказал и самого себя выбесил! Какого еще парня, вашу мать?!

— Да, это после аварии, — коротко отвечает она.

А мне больше ничего и не надо знать. Не стану больше допытываться. И так все ясно.

— Твоя очередь, — предлагаю я. — Спрашивай, какой из моих шрамов тебя интересует?

— Все, — неопределенно отвечает она.

— Опять боишься меня?

Качает отрицательно головой. Я вижу, как ее пальцы, словно против воли, выпрямляются. Будто пытаются дотянуться до меня.