Он держит меня слишком сильно и бесстыже целует.

Не целует, ставит собственническую печать на моих губах.

Я лишь немощно пищу и бью кулачками по стальной груди бездушного варвара, но он и не думает останавливаться. Наоборот, ужесточает напор. Но целует без языка… Просто запечатывает мой крик своими пухлыми, сочными губами.

М-м-м, а они у него ничего.

Честно, не думала, что у такого неотесанного грубияна могут быть настолько чувственные и пылкие губы.

Я обмякаю.

Не знаю, что со мной происходит, но я больше не брыкаюсь. Полностью расслабляюсь, чувствую приятную сладость в мышцах и необычные покалывания в нижней части живота.

От бойца приятно пахнет. Свежим гелем для душа и властным нравом победителя. Его длинные волосы падают мне на лоб, и я понимаю, что они влажные. Наверно, он недавно принял душ. Поэтому от него так приятно пахнет.

Нет ни крови на лице и руках, ни страшных ссадин. А на теле красуется темная одежда, так соблазнительно облегающая его восхитительное, мускулистое тело.

Лапища амбала опускается на мою талию и по нежнейшему шёлку платья скользит точно к вырезу груди.

Я. Не. Дышу.

Я сгораю в агонии невероятного безумия.

Теперь я начинаю понимать смысл фразы:

“Как можно ненавидеть человека и одновременно желать его до беспамятства”.

Мое бедное сердце подскакивает до самого горла, а кончики пальцев на руках и ногах немеют.

Если не открывать глаза, не задумываться, кто именно тебя так голодно целует, не видеть уродливый шрам, рассекающий половину лица, то это… черт побери! Волшебно…

— Ой!

Меня жаром всю опоясывает и едва не подбрасывает до самых небес, ведь я понимаю, что мерзавец только что схватил меня за грудь!

— Ты очумел?

Рывок.

Действую на каком-то спонтанном рефлексе. Выбрасываю в сторону руку и награждаю гадкого извращенца звонкой пощечиной.

Пока он приходит в себя от неожиданности, пользуясь моментом, я вскакиваю на ноги и даю деру.

— Ауч! — трясу ушибленной рукой, прижимая её к груди.

Это была всего лишь пощечина, но я едва кисть не сломала. У него и рожа тоже, видимо, из стали выкована, как и здоровенные кулачища, которыми можно гвозди в бревна вколачивать — не сломаются, если вспомнить с какой агрессивностью боец крошил черепа своих врагов.

И хоть бы что демону окаянному!

Целехонек как броня на танке.

— Ар-р-р! — зарычав как дикий зверь, он собирается бросится вдогонку, но я уже почти добежала до дверей террасы.

Обернулась, чтобы добавить:

— Только тронь меня еще раз, крокодил бородатый, и я тебе все бубенцы отобью!

Боже, Рокси!

Да что с тобой?

Адреналин в голову ударил?
А нет, алкоголь!

Язык надо бы прикусить, пока тебя в пыль одним махом не перемололи.

— Стерва… — он на ноги вскакивает, принимая боевую позу, как во время драки на ринге. — Ты все равно станешь моей! Ты уже моя! Я подписал документы, твой отец тебя продал. Я пожалел тебя, решил, что дам еще немного времени, чтобы ты ко мне привыкла. Но, если ты не извинишься немедленно, я изменю решение. И заберу тебя прямо сейчас!

— Да пошел ты! В зад их себе засунь свои документы, — рычу тихо-тихо, юркая внутрь особняка и скрываясь в шумной толпе гостей.

Бегу в уборную. Захлопнув дверь, подбегаю к зеркалу.

Вот это заряд адреналина, ничего не скажешь!

Я только что осмелилась треснуть дикого зверя по морде. Чудом повезло, что он следом не кинулся, чтобы отомстить и проучить как следует за оплеуху.

Но я молодец. Шокировала опасного мужчину своей выходкой. Он так растерялся, что выпустил меня из плена жёстких рук. Наверно, я единственная, кто осмелился сказать чудищу в лицо “Нет”. И хорошенько врезать.