7. Глава 7. Егор

Развалившись на любимом домашнем диване, изучаю повадки болгаров, с которыми играем полуфинал в среду. Все эти повторы мы с Гибсоном уже разбирали, но я решил пройтись еще разок. У них очень мощный форвард, который с любой позиции может наложить мячей в корзину, еще и в защите успевает. Прикрывать его буду не я, у него рост два метра, им займется Вакуленко. А я буду делать то, за что мне платят. Создавать условия и ситуации.

Усмехаюсь, закинув голову на спинку дивана, и тру лицо ладонями.

Последнюю игру я провел как пай-мальчик.

Все от облегчения чуть не обсикались, включая моего брата. Я знаю, он хотел бы на меня наехать и вправить мозги за четвертьфинал, но я просто не дал ему такой возможности. Вместо этого скрываюсь ото всех уж четыре дня. Наплел, что улетел в Питер до вторника.

На самом деле мне есть, что Паше сказать.

Я принял решение, оно далось мне нелегко. Это мой последний сезон в Клубе. Можно сказать, я его вымучиваю. Мне уже поступило предложение от клуба из первой десятки. Придется переехать, и я планирую слетать туда через пару недель.

Я редко бывал за МКАД. Переехать из Москвы для меня морально сложнее, чем переехать в другую страну. Но человеку в жизни нужно место для шага вперед или хотя бы в сторону. В моем случае это шаг назад, но я уже давно не творил всякой дичи.

У Паши случится припадок. Как и у матери. Отец будет заинтересован, а Рыжая никогда не поедет за мной в такой круиз.

Я бы знал точно, если бы брал от нее трубку, но я не беру.

После того как она выгнала меня из своей машины, я решил взять паузу. Вопреки ее мнению, у меня тоже случаются проблемы, и она знала бы об этом, если бы хоть один долбанный раз спросила, как у меня дела.

Смотрю на часы в углу экрана ноутбука.

Половина первого ночи.

Блин.

Хлопаю в ладоши, чтобы загорелся свет.

Убираю ноутбук и встаю, сделав пару прыжков вверх.

У меня же там трындюли остывают, че я сижу?

Сейчас пойду, только у третьей жены отпрошусь и детям пупки завяжу.

По роже растекается улыбка.

Почесывая бок, иду к холодильнику и достаю сок. Беру со стойки стакан, но потом решаю обойтись и глотаю прямо из упаковки.

Кажется, у меня на ближайшие три дня новая головная боль.

Откуда эта девица берется каждый раз?

В ней слишком много посылов в мою сторону, чтобы на них можно было просто забить. Каждый раз.

Волнение, возбуждение, румянец.

Потакать малявке не стоит. Просто сегодня было без вариантов. На блядских вечеринках у Марго провинциальному Цыпленку делать нечего. Еще глотнет дерьма какого-нибудь, не дай Бог. Я бы ей вообще запретил одной по городу передвигаться в этих шортах.

Необстрелянная совсем, и это плохо. Но такая, блин, деловая.

Ее не было на последней игре. Это плохо, ей же нравится. Для таких зрителей мы и играем. Не многие на игре смотрят игру. Рыжая, например, никогда не смотрит.

Возвращаю коробку на место и иду в коридор.

Обуваю кроссы на босу ногу, прихватив с тумбочки ключи от квартиры. Зайдя в лифт, тычу девятый этаж. Терпеливо жду, засунув руки в карманы шорт. Не думаю, что юная Диана меня ослушается. А если ослушается, придется на нее наехать. Эта мысль приносит внезапное предвкушение, отчего ухмыляюсь.

На двери Пашиной квартиры меня ожидает приклеенный розовыми, блять, жвачками лист А4!

Нет, там не выведенный фломастером средний палец. Там написано: «Ушла на баскетбольную площадку во дворе».

Шрифт печатный, очень крупный. Прямо на тот случай, если я вдруг олигофрен.

Срываю бумагу и сминаю в руке по дороге к лифту.

Это непослушание.