— Бред это все. Выветрится эта дурь из его светлой головы, уверена.

— А я нет. Они с детства тебя тянут каждый в свою сторону.

— Твое собственное детство еще не кончилось! — рассмеялась я. — Ты пять лет как разбираешься вообще в том, что на руки носки надевать не стоит.

— Ты не понимаешь — носки на руках потом превращаются в носки на лапах. Можно лазить в птичник и не чумазиться в помете.

— Да, если бы потом этот птичник не сгорал от того, что кому-то повезло быть и котом, и джинном одновременно. И носки прекрасно сгорали первыми.

Яр глядел на меня исподлобья с таким видом, будто это мне тут пятнадцать, а он просто великодушно позволяет мне дурачиться.

— Ты повеселилась?

— Напоследок — да, — закатила я глаза. — А ты бы кого из них выбрал?

Яр поперхнулся кофе.

— Я? — просипел на вдохе.

— Ну, если бы был мной.

За этими глупостями казалось, что серьезные решения можно отодвинуть, дать им настояться. Но все это — самообман.

— Ты правильно выбрала, — неожиданно серьезно посмотрел он на меня. — И мне грустно, что у вас с Амалом не сложилось. Но я тебя не брошу. Если строишь там какие-то планы — умножай на два.

— Ты останешься дома, — возразила я.

— Нет. Я — твоя семья. А еще — единственный мужчина, который не угрожает твоей свободе. Поэтому буду тебя защищать и присматривать за тобой, пока ты не определишься.

Я только морду скривила, не принимая его слова всерьез. Нет, рушить жизнь я буду только свою. Этого заботливого надо куда-нибудь спровадить.

— Может, в Питер? — сделала вид, что всерьез.

— В… куда? — сощурился он.

— Санкт-Петербург, Ярик. Мы там жили, когда тебя еще не было даже в планах.

Пока он морщил лоб, мне и правда вдруг захотелось снова повидать этот город. Я помнила, что там сыро, пасмурно и холодно. Но этот город приютил нас, когда мы сбежали из храма и от моего изверга-отца. И те годы казались мне лучшими в моем детстве, отравляемом только вечным ожиданием мамы из ее командировок…

— А там что делать? — серьезно поинтересовался брат.

— Мне — учиться в меде. Работать параллельно.

— Звучит неплохо. Подальше от обоих.

— Да нет у меня цели оказаться подальше! — огрызнулась я, когда вдруг зазвонил мобильный. — Мама…

Мы переглянулись с братом, и я ответила на звонок.

— Привет, мам…

***

Арран

Ну и что делать?

Я смотрел, как Мальва садится в такси, и сжимал кулаки до боли. Я ведь знал, что она моя и что не уживется с Амалом. Я держался все эти годы подальше изо всех сил, а когда она вдруг осознала, что с сыном Повелителя ей не жить, я оказался подлецом?

Что-то моя девочка перепутала черное с белым.

Брат просто был с ней рядом долгие годы, в то время как я мог приезжать лишь время от времени. Амал был единственным, кто принадлежал обоим семьям. Мать у нас общая, а отцы разные. Иногда я сожалел об этом. Ничего не имел против семьи Повелителя, но эти джинны казались мне слишком заносчивыми и авторитарными. Понятно почему мой отец долго не мог договориться с отцом Амала. Мы же с братом соперничали с детства. А когда появилась Мальва, перестали общаться вовсе. Его бесило, как Малек каждый раз стремилась ко мне. Он старался отвлечь ее, утащить куда-то и не дать нам провести время вместе. Больно было смотреть, как каждый раз она оглядывается на то, что думает Амал и что он скажет по тому или иному поводу. Но счастливое время быстро кончалось, и мне нужно было возвращаться в школу в Швейцарию, а Мальва оставалась в Абу-Даби с моим братом.

И я даже не удивился, когда однажды выяснил, что они стали встречаться. Амал не терял времени — привязывал к себе Мальву как мог. А спустя два года объявил о помолвке. И я сорвался в Абу-Даби. А в итоге остался еще и виноватым!