На входе в комнату для сна образовалась заминка. Ребята столпились в проходе, не решаясь проходить внутрь. Причина их настороженности для меня открылась не сразу – пришлось растолкать толпу локтями.

Наконец удалось протиснуться вперёд. Зрелище ввело в ступор и меня: в центре помещения рядом с фигурами в стенной нише стоял незнакомец в таком же как у нас комбинезоне.

Нервно моргая и поправляя едва заметные очки без оправы, он молча глядел на нас с аналогичным нашему выражением замешательства.

– Ты кто? – разорвал тишину Сэм.

– Ань, – просто ответил парень.

Имя показалось мне знакомым. Я где-то его уже слышал, но не мог вспомнить.

Шагнув к нам, Ань вытянул вперёд руку. Обступив его полукольцом, мы уставились на неё. По неуверенно тронул Аня за запястье, а затем немного повернул его.

– Обычная рука… – буркнул он.

Смутившись, Ань отдёрнул руку.

– Вы что, тут не здороваетесь? – удивился он. – У вас имена-то вообще есть?

– Конечно, я – Сэм, это Кони, Ли, Фридрих, Барт, Митч, Болван…

– Меня зовут По!

– А называть всё равно будут Болваном, – хохотнул Сэм. – Потому что ты придурок.

– Рад познакомиться, По, – поддержал Болвана новенький.

Он вновь протянул тому руку. Потупившись, По оглянулся на других, ища подсказки, что делать с ладонью Аня. Не знал никто.

– Дай свою руку, – попросил Ань.

Болван протянул её тыльной стороной ладони вверх. Ань вложил внутрь свою ладонь, развернул руку По и потряс.

– Вот так, это называется рукопожатие, – пояснил Ань. – Так показывают дружелюбие…

– Забей, он всё равно не запомнит! – хохотнул Сэм.

– У тебя пальцы потные, – отдёрнулся По.

Вперёд вышел Фридрих и поздоровался с новеньким за руку так уверенно, будто всегда это делал.

– Фридрих Ардан, – представился он. – Как ты сюда попал?

– Из Вьетнама, – ответил тот. – Меня забрали у родителей.

– Что за Вьетнама? – переспросил По.

– Устаревшее название одной из провинций в тихоокеанском регионе Республики, – за Аня ответил Фридрих. – Не используй здесь подобные слова.

– Ты снизу? – догадался я.

Все зашептались ещё раньше, чем новенький успел кивнуть. Начать расспросы нам помешало внезапно вспыхнувшее воспоминание о запрете выяснять у Аня его происхождение.

– Я понял, не буду, – проговорил Ань в ответ на какое-то своё индивидуальное воспоминание.

Только в этот момент я вспомнил, где слышал его имя – на предыдущем этаже после того, как ранил себя вилкой. Тогда незнакомец в кабинете сказал, что Ань – тот, кто начнёт заменять меня. Но как именно?

Первым занятием на новом этаже оказалось свободное обучение. Мысли привели нас в огромный игровой зал, заполненный всевозможными предметами от простых игрушек и спортинвентаря до компьютеров и зооуголка с животными. Первым делом все дети бросились к ним. Они трогали уши кролика, которого видели впервые не на экране, стучали в стекло к флегматичному питону, тянули вцепившегося в лежанку кота, тёрли пальцем листья лимонного дерева и протягивали их друг другу понюхать. Всеобщее сумасшествие не поддержала только Рут. Она спокойно подошла к аквариуму и насыпала рыбкам немного какого-то порошка из стоявшей рядом пачки.

– Что ты делаешь? – спросил я.

– Это корм, – ответила она. – Бедные создания, правда? Прямо как мы. Сидят себе в четырёх стенах, вокруг целый недоступный мир, а они понятия не имеют, каков их настоящий дом. И даже не поймут, что это он, если вдруг там окажутся.

Кто-то громко закричал. Мы обернулись, и увидели, как несколько детей столпились вокруг ползущей на плавниках посреди комнаты серой рыбины.

– О, это жестоко, – вздохнула Рут.