— Моя девочка, — прошептала я, гладя по волосикам дочь и вглядываясь в ее личико. Такая милая, нежная и беззащитная.

— Мам, я засыпаю, — недовольно прошептала она.

— Прости.

Малышка мирно засопела, а я просто любовалась ею. Самой родной и самой красивой. Я не представляла жизни без нее. Да, было не просто. Иногда казалось, что я не справлюсь. Но я смогла! Я собрала себя из кусочков, научилась заново жить и больше не позволю разрушить то, что имею.

— Миш, ты мне не доверяешь? — спросила я, войдя в кухню.

Мужчина сидел за столом и неторопливо помешивал кофе.

— Не понял, — ответил он, откладывая ложку.

— Мне кажется, что ты перестал мне доверять, — произнесла я, облизывая пересохшие губы. То, что сейчас происходило, напоминало первую настоящую ссору. — Я рассказала об отце Ирины, — заговорила я шепотом, — чтобы ты знал. Чтобы не поддавался на провокации Славы.

— Славы, — хмыкнул Миша.

— Это его имя, Миш.

— Да, я знаю, прости, — он протянул руку и поманил меня. — Малышка уснула?

— Уснула.

— Лиз, не злись на меня.

— Я не злюсь. Я просто не хочу, чтобы разговор повлиял на наши отношения. Ты ведь всегда знал, что у меня есть дочь. Так какая разница, кто ее отец?

— Ты права. Иди ко мне, — он встал и притянул меня. Усадил на колени, прижался лбом к виску. — Я доверяю тебе, — зашептал, целуя в щеку. — Люблю тебя.

— И я тебя люблю, — ответила, прикрывая глаза.

— Признаю, я поторопился с переездом. Не буду настаивать. Сделаем все, как планировали раньше.

Я слушала Мишу, но мыслями была далеко-далеко. Прокручивала в голове последние две встречи со Славой. Обдумывала каждую сказанную фразу, пыталась вспомнить реакцию Сизова на них. Что он предпримет дальше? Что? Неужели будет настаивать на своем отцовстве? Возвращаясь по вечерам с Ириской домой, я боялась встретить его у подъезда. Но, кажется, Ляля внутри меня слишком увлеклась фантазиями. Слава всегда быстро уставал от женщин, и вряд ли что-то изменилось за прошедшие пять лет.

— Лиз, — Миша мягко взял меня за подбородок и поцеловал. Нежно. Осторожно. Мне хотелось отвернуться, сказать, что не сейчас, но я не стала этого делать. Я ответила на поцелуй, позволила проникнуть языком в рот.

— Здесь или пойдем в комнату? — прошептал он, отрываясь от моих губ.

— В комнату, — я бросила взгляд на окно. Жалюзи были открыты. Редкие фонари скудно освещали территорию двора. Мы были как на ладони, и я чувствовала на себе чей-то взгляд.

— Идем, — Миша помог мне подняться.

— Не включай свет, — попросила, когда мы добрались до моей спальни.

— И не думал, — Миша подтолкнул меня к дивану, торопливо раздел. — Давай мириться?

— Давай, — ответила я, совершенно не чувствуя желания.

Мое тело не откликалось на прикосновения, хотелось стереть влагу с мест поцелуев, избавиться от ощущений, что они сейчас приносили.

— Тебе хорошо?

— Да, — ответила я, подыгрывая, ненавидя себя и мечтая, чтобы все быстрее закончилось.

В носу неприятно щипало, и мне хотелось плакать от своей лжи, от слабости, да от всего, что со мной происходило с возвращением Сизова.

— Я проверю дочь, — произнесла я, когда Миша перекатился на бок и лег рядом.

Я бежала, скрывая редкие слезы и разочарование. Разочарование в самой себе.

Вошла в детскую комнату, подперла дверь спиной, с силой растерла губы, плотнее запахнула халат. Дочка спала. Я присела на край кровати, взяла с тумбы оставленный телефон. Пять сообщений от неизвестного номера.

“Удалить”, — нажала, не читая.

7. Глава 7. Вячеслав Сизов

Я не думал, что после возвращения встреча с Лизой так на меня повлияет. И дело не в ребенке, что она скрыла от меня. Скрыла от всех, судя по всему. В свидетельстве о рождении в графе отец стоял гордый прочерк, а отчество для дочери она выбрала как и для себя. Алексеевна. И вроде бы все логично. Имя отца Лизы. Но я чувствовал какую-то ревность к вымышленному Алексею. Ирина Вячеславовна… Я мысленно примерил свое имя. Зверева… Зверева — не Сизова.