— У меня хотя бы есть шанс остановить мертвяка и заманить его в ловушку! — озвучила свои страхи. На самом деле я не верила, что подобное может сделать простая вештица. У нас еще нет силы дара, она лишь теплится в нашей крови подобно маленькому угольку и только после инициации способна превратиться в большой пылающий костер. Но выбора не было — я должна стать приманкой для Ирагона, иначе пищей для него станет вся деревня!

Злой взгляд прожигал насквозь. И я смотрела на Рана и не узнавала его. Сейчас он был зол, но дело не в этом. Он изменился, превращаясь из очаровательного, нагловатого мужчины в собранного, опасного незнакомца за одно мгновение. Застывшие ледяные глаза смотрели равнодушно, а сам Ран был пугающе далек от меня, от всей ситуации. Я смотрела и не понимала, как раньше не заметила такое очевидное — он опасен! Как будто пелена слетела с глаз, обнажая правду — передо мной стоял очень сильный человек, самоуверенный, и, по всей видимости, обладающий огромной властью.

И я поежилась, плотнее укутываясь в черный балахон, старательно надвигая на лицо капюшон с меховой опушкой. Зрачки слегка дергались, мельтешили, выдавая нервное возбуждение, а мысли — мысли толпами лезли в голову, пугая еще больше.

Я упустила Ирагона — это правда, напортачила с «омовением», но мужчина был уже мертв! А вот кто его убил, поднял и заставил бежать, дабы скрыть улики?! Вопрос остается открытым. И с чего я взяла, что убийца мне не известен? Может быть, не просто так в моей жизни появился Ран? Скажем так, мужчина очень вовремя появился в моей жизни! Появился и очаровал бедную не опытную ведьму практически сразу! Хотя, наверное, он этого не хотел — я «очаровалась» сама.

Зачем я ему? А незачем! Это же очевидно! За все время моего проживания в деревне ни одному мужчине я не понравилась настолько, чтобы хотя бы попытаться заговорить. Я не говорю про заигрывание или прочую любовную чепуху. Большинство деревенских мужиков меня сторонились, стараясь обходить тощую, одинокую фигуру стороной и так было всегда… Дарину подобная участь не постигла, что говорило о том, что дело не в моей принадлежности к ведьмам. Может быть, поэтому Старая Хельга и не выгнала меня сразу, поняв, что дара в крови кот наплакал, а удачное замужество — это не про меня, взяла второй вештицей вопреки правилам, принятым в магических кругах. Она меня пожалела! А я глупая, бледно-рыжая моль, возомнившая себя очаровательной яркой бабочкой!

Да одного взгляда на меня достаточно, чтобы понять, что я большая заноза в мягком месте. Рыжая копна волос, бледная до синевы кожа, лишенная привычных для такого генотипа веснушек, тонкое, худое тело, и большие зеленые глазищи — вот и вся я. Кстати, именно благодаря глазам ведьма дала мне прозвище Змеюченька. Ей, видите ли, нравился их цвет — темная зелень, как шкурка любимого домашнего аспида, проживающего когда-то с нами, а после смерти использованного по назначению — высушенного и опущенного в целебный отвар. Правда, стоит заметить, ведьма рыдала над мертвым тельцем... От воспоминаний слегка передернуло, а окружающий пронизывающий холод слегка отрезвил. Ран все еще молчал, переваривая информацию, Дарина шумно пыхтела и продолжала рассматривать «гостя». Я видела ее нервные движения кистями — девушка упрочняла защиту, делая ее непреодолимой для человека, ее яркие рыжие волосы разметал ветер, но ведьму сей незначительный факт совершенно не беспокоил.

— Зачем ты притащила человека? — зло пыхнула она в мою сторону. — Измира, ведьма забьет тебя до смерти! — девушка не выдержала и повысила голос.