Неужели это начало конца моего спокойного существования в доме? Рвано вздохнув, я развернулась, пристально вглядываясь в спокойное лицо старухи. Сколько лет старой Лоре? Говорят, её муж утонул вместе с их кораблём. Когда? Я так и не научилась считать земные годы по местным лунам.

– Мне бежать больше некуда.

Я ответила просто. Лора молча кивнула и вышла из комнаты. В этот вечер меня больше никто не тревожил.

Ночью я долго не могла уснуть, прислушиваясь к каждому шороху в доме. А когда, наконец, провалилась в сон, мне приснился тот же сон, но в нём впервые появился новый персонаж – человек с синими глазами, который смотрел на меня с той же жгучей ненавистью, что и за общим столом. Так смотреть на меня он имел полное право. Я откуда-то знала это. И понимание этого наполняло меня не страхом, а странным предвкушением грядущих перемен.

«Добро по миру не рекой течёт, а семьёй живёт.» В. И. Даль Пословицы русского народа.

Утро прошло, как обычно. За общим столом вчерашний незнакомец упорно прятал глаза и делал вид, что не замечает меня. Мысленно поблагодарив его, я привычно помогала хлопочущим у стола женщинам. Забрав из рук Тонкой Лоры самого младшего из Лорилов, сегодня особенно громко капризничавшего, сунула ему в тонкие пальчики забавный узелок из тряпиц, чем-то похожий на зайца, и уговорила мальчишку поесть.

У многочисленных детей рода Лоренсов всего было в избытке: резных деревянных игрушек, тёплой добротной одежды и ласковых рук явно любящих родственников. Ели все жители дома Лоренсов досыта, и судя по разнообразию блюд в повседневном меню, авитаминозы здесь никому не грозили. Не хватало лишь солнца… Серый дневной полумрак не мог его заменить. С каждой новой луной вечной ночи дети выглядели все бледнее и тоньше. Глядя на них, Старая Лора печально поджимала губы и тихо шептала молитвы каким-то богам.

Которым нет дела до Лоренсов.

Сразу же после завтрака ко мне неожиданно подошла супруга старшего Лоренса – Главная Лора. Молча взяв за меня руку, повела в сторону выхода из дома. Наспех накинув тяжёлые шубы, мы с ней вышли в зловещую снежную темноту позднего утра и двинулись в сторону по самую крышу засыпанного снегом круглого низкого здания, стоявшего во дворе неподалёку. Раньше я не замечала его.

Туда не вела ни одна плотно утрамбованная или расчищенная тропинка. Выдав мне короткую лёгкую лопату, больше похожую на весло, Лора кивнула куда-то. Проследив за её взглядом, я увидела верхний край узкой двери, едва выступающий из-под белого снежного полога. К ней нам пришлось пробираться буквально по шею в сугробах. Кутаясь в шубы и меховые капоры, мы упорно барахтались в рыхлом снегу, пока не упёрлись в обледенелую стену.

Здесь Лора меня отодвинула в сторону, и ещё битые четверть часа она выкапывала больше похожую на бойницу чёрную дверь. Я ей не мешала, лишь отгребала с тропинки промёрзшие твёрдые снежные комья.

С немалым трудом, отодвинув обитый кованой медью запор, женщина отворила проход. Громко скрипнули петли, и из тёмного чрева промёрзшего дома мне в лицо хлынул холод.

С неимоверным трудом удержавшись на подкосившихся вдруг ногах, я судорожно вцепилась в плечо своей рослой спутницы. Она молча поставила у порога лопату и шагнула вперёд, увлекая меня. Нащупав правой рукой на невидимой полке стеклянный светильник, Лора чем-то щёлкнула, и оранжево-красное пламя подпрыгнуло в её пальцах, осторожно нащупывая обгоревший фитиль толстой белой свечи.

Тьма не исчезла. Жуткая, так пугающе ощутимая, вязкая. Она лишь на шаг отступила, щерясь чёрными иглами страха из тёмных углов. Я испуганно замерла на пороге, не в силах сделать и шага вперёд.