Мелиссандра вполголоса выругалась. Она за этих рабов уже заплатила! Почему же теперь ей приходилось изыскивать пути, чтобы их себе присвоить?!

Ответ, вероятно, содержался там же, где находилась и восприимчивость Буцефала к магии: его не существовало.

Расправив плечи и задрав нос повыше – это всегда помогало в трудные минуты, – Мелиссандра приказала охранникам сторожить вход и вошла в камеру. И тут же вздрогнула от радостного крика раба.

– Госпожа! Вы вернулись, госпожа! – вопил он, вновь начиная извиваться.

Слуги попытались его утихомирить, но тычки палками не особо помогали. Мелиссандра дала им знак прекратить, подошла ближе и спросила:

– Отвечай, раб: почему твой Бу… – И Мелиссандра вдруг замялась. С одной стороны, негоже рабу иметь своего слугу, с другой, и фамильярничать королеве было не к лицу. Решив, что лучше уж второе, – простое обращение всегда можно объяснить её статусом: королева может позволить себе всё! – Мелиссандра произнесла вопрос целиком: – Почему Буцефал слушается только тебя?

Очень хотелось топнуть ножкой и крикнуть: «Королева я или нет?!», но Мелиссандра, хоть и с трудом, но сдержалась. Не по-королевски это – так капризничать. Даже когда очень хочется.

– А-а это, – протянул раб, улыбнувшись. Про себя Мелиссандра отметила, что улыбка делала его лицо чуть более привлекательным. – Я ему один раз… Представляешь, всего один раз жизнь спас. Так он решил, что она теперь принадлежит мне. Вот глупый, ну скажи? – Ничего говорить Мелиссандра, конечно же, не стала, да и не успела бы, ведь раб безо всякой паузы продолжил: – А ведь главное: зачем мне его жизнь? Его же прокормить – в три раза больше работать надо. Да и мою жизнь он уже не раз спасал. Кажется, вроде и оплатил долг, а всё же…

Раб умолк и пожал плечами, смешно приподнявшись и вновь опустившись на цепях. Этой паузой Мелиссандра успела воспользоваться.

– Если он слушает тебя, то прикажи ему стать мои рабом. И пусть он выполняет всё, что я захочу.

– Ну нет, так дело не пойдёт, – ответил раб.

Мелиссандра услышала в его голосе те же нотки, что и у Буцефала, приготовилась к худшему и дала знак слугам приготовиться.

– Это ещё почему? – уточнила она, подозрительно прищуриваясь.

– Да потому что мы с Бусей друзья. – И взгляд у этого раба был точь-в-точь такой же: снисходительно-вразумляющий. Только глаза не карие, а светлые – два пронзительно-серых опала. – Друзьям не приказывают. Их просят.

– Ещё бы я и не просила всяких… Этих… – И тут Мелиссандра поняла, что даже не знает, с кем имеет дело. – А вы кто вообще? И что вы делали в поселении берсеркеров? И почему на Буцефале костюм их вождя?

– Так артисты мы, – ответил раб и радостно заулыбался. – Буся силач и очень хороший жонглёр, а я фокусы показываю. – Он задёргался в цепях, будто бы пытаясь их скинуть. – Как бы… Это бы… – Он осмотрел королевских слуг и обратился к Мелиссандре: – Сними эти штуки, я тебе такие фокусы покажу – закачаешься!

– Спасибо, но нет, – отказалась Мелиссандра.

– А ты что это, красавица, фокусы не любишь? – фривольно подмигивая, спросил раб.

Цокнув язычком и от обращения, и от пошлого подмигивания, Мелиссандра подала знак слуге. Тот ткнул доходягу палкой и объяснил:

– К госпоже надлежит обращаться «её величество» или «королева».

– Ух! – воскликнул раб от удара, а затем ещё громче добавил: – А ты что, и правда королева?

– А что, по мне не видно? – спросила Мелиссандра, давая знак ткнуть раба снова.

– Ух! – раздалось снова, и вновь следом прозвучало нахальное: – Так на тебе не написано.