– Товарищи! Я прошу простить меня, что поступил неправильно. Я очень переживал, сидя на скамейке запасных… У меня было огромное желание играть, но с первых же минут, и особенно после забитого гола, меня стали сшибать и бить по ногам… И я в этот момент пошел силой на игрока противника. Прошу дать мне возможность искупить свою вину…

Застенчивый шутник из зала громким шепотом предложил:

– Кровью.

– Не надо устраивать комедию! – хлопнул ладонью по столу Водягин. – Тут не до шуточек. Спорткомитет требует от нас принципиальной оценки проступка Стрельцова. Давайте предложения, товарищи…

После паузы кто-то из футболистов поднял руку:

– Есть предложение… Осудить неспортивное поведение товарища Стрельцова в данной игре и просить Комитет по футболу дисквалифицировать на одну игру условно…

Водягин посмотрел на игроков команды и понял: требовать от них ужесточения наказания просто смешно. Да и у него самого кошки на душе скребли.

– Хорошо. Кто за данное предложение, прошу голосовать. Единогласно. Я сегодня же доведу до сведения Комитета наше решение.

Но 23 апреля «Советский спорт» торжествующе оповестил своих читателей:

«Э. Стрельцов дисквалифицирован на три игры.

Неспортивное поведение игрока московского «Торпедо» Э. Стрельцова вызвало единодушное осуждение любителей футбола и спортивной общественности. Редакция «Советского спорта» получила много писем читателей, обвиняющих Стрельцова в зазнайстве и высокомерии. Члены Всесоюзной секции футбола также осудили неспортивный поступок футболиста. Сам Стрельцов признал несовместимость его поступка с высоким званием советского спортсмена.

Всесоюзная секция футбола решила объявить Стрельцову строгий выговор и дисквалифицировать его на три игры».

Много-много лет спустя Валентин Иванов вспоминал эту глупейшую историю:

«Был там один защитник… который так меня допекал с первых же минут, что, как говорится, хоть стой, хоть падай – бил по ногам без всякого зазрения совести. Боролись за верховой мяч, и он буквально нокаутировал меня, ударив локтем в солнечное сплетение. Подходит Эдик, а я не то что привстать – воздуха глотнуть не могу. Он посмотрел на меня и отошел. А через минуту-другую Эдика судья удалил с поля. Стрельцов, который никогда не грубил на поле, по-своему расплатился с хулиганом его же способом. Геройство? Нет, конечно… Он вступился за товарища, не за себя. Стрельцов, когда ему втыкали, как у нас говорят, по обеим, не отвечал. А тут – за товарища… Закон дружбы был для него свят…»

Ну а Екатерину Алексеевну Фурцеву Эдик обманывать не собирался. После помолвки в доме у друга, вратаря Алика Денисенко, молодые впервые остались ночью наедине. Правда, уже вскоре после кремлевского приема Эдик надолго исчез, укатив на какие-то очередные сборы на юг.

Но 21 мая свадьба-таки состоялась. Он женился на Алле, которой клятвенно обещал: «Вот вернусь из Мельбурна – и сразу в ЗАГС».

Можно себе представить, каково было услышать такое ничем особо не примечательной перовской чертежнице: «Вернусь из Мельбурна – и…». Ведь Алла еще с первого дня знакомства решила, что она этому «высокому, белокурому, голубоглазому такому скандинаву» явно не пара. Слишком уж он был хорош для нее. Алла взахлеб расхваливала нового знакомого своим близким подругам: «Эдик всегда очень красиво одет, и голос такой приятный, завораживающий… В общем, девки, я влюбилась сразу намертво, – признавалась она. – Хотя вовсе не рассчитывала, что займу особое место среди его мимолетных увлечений. До чего же был неловок, когда выходил на веранду-танцплощадку! Помню, как осторожно мы танцевали. У него был удивительно красивый рот – мягкий, пухлый.