– Потянуть время? – Настя готова была вцепиться ему в лицо. – Ты знаешь, сколько длится одна минута под водой? Целую жизнь!

– Мне нужно было убить дюжину головорезов, и для этого их надо было отвлечь, – холодно бросил Эливерт. – Я отвлёк их тобой. Я знал, что смогу спасти тебя, когда будет совсем худо. Я мог отдать им себя в качестве наживки, но ты не смогла бы спасти нас обоих, разве не так? Ты бы убила двенадцать человек? Вместо меня.

Разумеется, нет! Она и одного-то не одолела.

Настя молчала. Что тут возразишь?

Всё так: Эл выбрал не лучший способ, но в итоге он сумел спасти их. Цель достигнута.

Но согласиться сейчас с ним, значит, признать, что она не против этих подлых методов борьбы за выживание. Ну почему же этот гад всегда прав?!

Надо было хоть что-то возразить…

– А почему двенадцать? Их было только девять, – не очень умно заспорила Рыжая, вспомнив, что не досчиталась трёх из шайки.

– Там ещё… в кустах… И один за углом, у сарая, – отчитался Эливерт. – Желаешь взглянуть?

Настя с трудом справилась с почти непреодолимым желанием врезать по наглой физиономии.

– Скотина! – бросила она в сердцах и пошла к мельнице.

Эливерт тряхнул головой, выдохнул шумно и двинулся следом.

***

Когда он поднялся наверх, Настя сидела на краю топчана, забравшись с ногами и обхватив колени, и дрожала так, что это с порога бросалось в глаза.

Очаг уже полыхал во всю, но давно нетопленный дом не спешил наполниться теплом. Или… её так знобило от пережитого стресса.

– Тебе надо одежду просушить, – сказал Ворон, поглядев на её страдания. – Простынешь ещё… Посмотри, как трясёт!

Он перетащил тяжёлую скамью к камину.

– Переоденься и садись поближе к огню! Я пойду пока… – Эл запнулся, – приберу там всё.

– Закопаешь или утопишь? – не удержалась от язвительного укола Настя.

– Не решил пока, – в тон ей ответил атаман. – Хочешь помочь?

– А не пошёл бы ты!..

– Пошёл, – кивнул Эливерт. – Я серьёзно, насчёт переодеться. Ты и так уже замёрзла.

– Заботливый стал, да? У меня нет одежды. Забыл? Мы всё бросили в Ялиоле.

– И правда… забыл, – растерянно признал Эливерт.

Постоял, призадумавшись, и начал стягивать с себя рубашку.

Настя озадачено уставилась на его обнажённый торс. Чего это он?

– Вот… Надевай! Не побрезгуешь? И в плащ ещё закутайся! Отогреешься.

– Мне от тебя ничего не надо! Иди, закапывай своих покойников и отвяжись от меня!

Эливерт больше ничего не сказал, положил рядом рубаху, вздохнул и вышел, прикрыв дверь.

Настя осталась сидеть насупившись.

В мокрой одежде и впрямь было противно и холодно. Озноб никак не проходил. Ладошки и ступни стали ледяными.

Ботинки она сняла ещё раньше и оставила у очага. А вот всё остальное…

Она покосилась на то, что оставил Эливерт. Рубашка достаточно длинная, не по колено, разумеется, но всё что надо – прикроет.

И плащ… Закутаться в него, как в плед, сесть у очага. Будет тепло и уютно. Какая заманчивая идея!

«Чёрт, он что, опять прав? Нет уж! Я ему покажу, что я думаю про его мнимую заботу. Если бы он меня не подставил – я бы сейчас не мёрзла. Вот заболею и буду лежать с жаром, как Соур – пусть знает! Рыжая, Рыжая, как же обидно…»

Отчего обидно-то? Ведь спас же.

Но сначала… использовал… как пешку, как разменную монету. Если бы он всё рассказал, объяснил. Если бы предложил план: мол, ты там гуляешь по берегу, провоцируешь Лахти на нападение, а я тем временем готовлю им ловушки и западни. Или ещё что-нибудь такое… Она бы поняла. И всё сделала, как надо. Но он не счёл нужным спросить её мнение.

Конечно, кто станет спрашивать женщину?! Мужлан! Неандерталец лесной!