— Всё же уговорила бабушку на блины? Да, маленькая егоза? — и под звонкий смех начинаю щекотать малышку.

— Мама, щекотно. Не надо, — стараясь выговорить правильно каждую букву, произносит Полина, звонко смеясь, и выворачивается из моих рук.

— Будешь знать, как будить маму. А мама ведь устала после работы. Да, да, — и звонко целую в сладкую и вкусную щёчку. — Скушаю эту маленькую, вкусную девочку.

— Мама, ну меня нельзя есть, — со всей серьёзностью отвечает дочка.

— Почему? — на мгновение останавливаюсь, удивлённо смотря на малышку.

— Я невкусная, — звонко щебечет Поля и показывает язык, при этом спрыгивая с кровати и убегая из комнаты.

Падаю на подушку, расправив руки в разные стороны и прикрыв глаза, улыбаюсь.

— Мама, вставай! — раздаётся звонкий голосок дочки через мгновение в коридоре.

Качаю головой. Улыбаюсь.

Светлые длинные кудряшки. Синие глаза. Серьёзный взгляд. Улыбка. Всё же как же она похожа на него...

Нет. Нет. Нет.

Я не должна думать и вспоминать об этом человеке. Он сделал мне больно. Предал, воткнув в спину нож. Я слишком сильно его любила. Но, как ни странно, ни о чём не жалею, потому что моя любовь подарила мне такое маленькое, ласковое и крохотное чудо, которое я люблю больше всего на свете. И никому никогда не отдам.

Вниз спускаюсь через полчаса, приняв все водные процедуры и переодевшись в лёгкое летнее платье. На улице уже несколько дней стоит жара несмотря на то, что только начало лета. А уже вовсю парит, от духоты даже дома трудно спрятаться. Как бы потом дожди не пошли и холод не настал.

Вся семья в сборе за столом на кухне.

— Доброе утро, — захожу на кухню, где за столом сидят родители и дочка. Полина уплетает блины со сметаной за обе щёки, и эти самые щёки уже перемазаны в сметане.

Улыбаюсь, качая головой. Моё маленькое чудо.

Глава семьи поворачивается ко мне, улыбается.

— Доброе утро, дочка. Как спалось? Опять поздно ночью домой пришла?

Подхожу к родителям и по очереди целую их в щёчки.

— Да. Всё же последний рабочий день вчера был. Да и прям перед самым моим уходом тяжелораненого привезли. Меня попросили остаться. Я не смогла отказать.

Прохожу к столу и сажусь рядом с Полей. Беру в руки салфетку и вытираю испачканную хрюшку.

— Да знаем, Соня, что, если бы не Полина, ты бы прописалась в этой больнице.

Поднимаю на него глаза.

— Па, ты же знаешь, как я люблю свою работу. Но бусинка для меня всё, — чмокаю в макушку дочь.

— Может, всё же останешься, Сонь? — берёт слово мама, пытаясь в который раз со мной поговорить об отъезде в Россию. Но я уже всё решила, и бессмысленно разговаривать со мной об этом.

Буквально месяц назад мне позвонила Марина и предложила вернуться назад. Её знакомый открыл новую клинику, и ему нужны лучшие специалисты. И Белова сразу же порекомендовала меня. А потом позвонила мне и обо всё рассказала.

Я сначала отказывалась, не желая возвращаться туда, откуда уезжала сломленная, с глубокими ранами на сердце. Но всё же потом, хорошенько подумав, согласилась.

Тем более предлагают мне хорошо оплачиваемую работу.

— Мам, мы же с тобой уже об этом разговаривали. Я всё уже решила.

— А вдруг...

Но я сразу же обрываю маму на полуслове.

— Нет, мама, — качаю головой.

Родительница только недовольно покачала головой. В её глазах я видела, что она хочет многое мне сказать, но не решается. Всё же тема отца Полины у нас в доме под запретом.

3. Глава 2

Соня

— Объявляется посадка на рейс «Лос-Анджелес – Москва», — объявляет женский голос по громкой связи.

Делаю глубокий вдох и смотрю на родителей, что стоят рядом со мной. У мамы на глазах слезы, которые ей трудно сдержать. Делаю шаг к ней и крепко обнимаю.