Я бы не смогла пережить такие потрясения еще раз, потому что беспокоилась за жизнь Ильяса больше, чем за свою.

Именно сынишка показал мне, что я могу пойти на многое, даже на обман и предательство… На все.

Я хотела спросить у Марата о многом, но не знала, как начать разговор, поэтому когда мы остались в машине одни, просто спросила:

— Как у тебя идут дела?

— В гору, — ответил он и замолчал.

На языке вертелся вопрос, когда ты вернулся на Родину, но это показало бы мою осведомленность, которая не могла быть такой подробной без источника.

Марат и без того относился ко мне недоверчиво, потому что я отказалась сообщать нюансы. Не стоило обострять между нами вражду и увеличивать пропасть.

— Мы с Ильясом привыкли гулять по вечерам. Но сегодня я не смогу бегать за ним по всему парку, — выбрала нейтральную тему. — Наверное, мы посидим дома.

— Нет нужды. Сын привык гулять, значит, будем гулять, — сказал, как отрезал, Марат, поставив интересы Ильяса выше всех прочих.

Я забеспокоилась, как бы такими методами, желая наверстать упущенное, Марат не разбаловал мальчишку со сложным характером. Я бы не хотела, чтобы Ильяс рос в вседозволенности и стал капризным.

— Бегать не придется, — добавил Марат. — Я купил машину, он будет на ней ездить.

— Какую машину? — побледнела я.

— Не робей, Синичка. Машина детская, с рулем, педалями и пультом управления.

— Думаешь, ему понравится?

— Все мальчишки любят машины.

— Только у нас в квартире совсем мало места для подобного… — попыталась отстоять свои интересы.

— Вы здесь ненадолго, — напомнил Марат. — Пока машина будет лежать в багажнике.

— Похоже, ты все распланировал.

— Так и есть.

— А в этих планах есть место моим чувствам?

Марат медленно повернул голову в мою сторону и смотрел, не отрываясь.

— Следи за дорогой, — попросила я.

Он усмехнулся, приподняв уголок губы.

— Тормознуть в тихом месте? Покажешь мне свои чувства на заднем сиденье? — кинул порочный намек.

— Я не про такие чувства. Я про чувства матери и про то, что ты хочешь вырвать нас из привычной жизни.

— А я про такие, — повторил напористо. — Хочу. Тебе придется что-то с этим делать, — кивнул подбородком на свою ширинку.

У Марата никогда не было проблем с откровенностью. Явно эта привычка открыто говорить о желаниях осталась при нем. Никуда не делась.

— Раньше отлично справлялась, — продолжил он, как ни в чем не бывало. — Справишься и сейчас!

— Все в прошлом. Мой сын от тебя, и на этом закончим, — произнесла, едва совладав с эмоциями, среди которых было и возбуждение.

— В прошлом? Нарываешься на проверку, Тая.

Марат снова хищно посмотрел на меня. Я поправила волосы и отвернулась в окно.

Зачем он смотрел на меня так горячо?

Я же знала, что выгляжу не так, как раньше! Больше не было той беззаботной девочки, которая могла после бессонной ночи секса проснуться свежей, отдохнувшей, зацелованной, в засосах, но с сияющими глазами.

К тому же Ильяс родился крупным, и на животе у меня остались две полоски от растяжки, которые никак не уходили, сколько кремов не намажь, только побледнели со временем…

На мне даже одежда была не такая, которую любил видеть на мне Марат. Никакого роскошного белья, ничего сексуального! Но когда он смотрел на меня так, как сейчас, я начинала чувствовать себя желанной.

Это было подобно пытке. Я хотела его и запрещала себе думать о том, что наши отношения снова могут возродиться из пепла.

— Приехали, — произнес хрипло Марат.

В его голосе было что-то еще, такое глубокое и завораживающее, исконно животное, природное, отчего я всегда теряла голову. Сейчас я ощутила, что еще секунда такого напряжения и я бы не выдержала.