– А ты найди ту, что догребёт. – Показав хищные зубы, рыкнула капитан. Указав рукой на левый хребет, добавила: – Пусть плывёт вдоль скал слева, осмотрит пляж, заберётся на вон ту гору. Под ней вода довольно светлая, видно сразу – глубоко. Если что, пусть прыгает, а мы тем временем возьмём под прицел правую гору. Если там внезапно появится республика, я хочу, чтобы потери были минимальными, старпом.

Судно медленно доворачивает, якоря наконец-то находят за что зацепиться, и в тот момент, когда корабль почти что остановился, в проходе в бухту виднеется она…

– Галера республики! – Верещит матрос с мачты. От внезапного выкрика матросы, чья слаженность оставляла желать лучшего, роняют шлюпку на воду, все вокруг приходят в движение, команда срывается с мест, направляясь к своим боевым постам. Вырвав из рук старпома трубу, Стелла, забежав на нос, оглядывает потенциального врага. Без сомнений, это галера республики, но почему она затоплена лишь наполовину, почему нос так неестественно задран? Из положения капитана через ущелье ничего не разобрать. Вероятность того, что всё здесь одна большая ловушка, возрастает многократно. Капитан принимает решение отступить, развернуть корабль и причалить там, где угроза обстрела с холма, а также окружение её команды менее высоки. Более идеальное для стоянки место вряд ли подвернётся, но, глядя на команду, на её растерянность, неслаженность и то, как она мечется, пытаясь поднять с воды шлюпку, для капитана отступление является единственным верным решением.

«Вступим в бой – все погибнем», – рассуждала Стелла Марис.

За всем творящимся в море, из кустов, со скал, до рези в глазах вглядываясь и пересчитывая команду, наблюдала ударная рота Федерации племен. С трудом сдерживая своё недовольство, боевые кошки Добрыни наблюдали за тем, как их новые игрушки, трофеи, медленно разворачивают свой большой и красивый корабль. Кетти ждали Республику, а пришла Империя. Хотя что первые, что вторые сейчас, по приказу Добрыни, при входе в бухту считались врагами и законными трофеями. Именно бухта стала самым укреплённым, подготовленным для отражения вражеских высадок местом. Месяцами воительницы федерации возводили, спрятав за пышными кустами, частокол, рыли перед ним рвы, создавали ячейки для орудий и стрелков. Вся береговая линия превратилась в одну замаскированную в местной природе крепость, взять которую сейчас не смогли бы даже все объединённые силы республиканских захватчиков. Корабль, который увидели Кетти, был настолько большим, что даже пушки не вместились на его палубе. Лишь на мгновение верные воительницы народа Кетти и Чав-Чав вместе заметили, как из бортов корабля открылись окошки, показались угрожающие чёрные стволы, что уже спустя мгновение команда спрятала обратно. А ведь помимо их, на палубе также присутствовали желанные Федерацией орудия.

– Ты только представь, сколько там пушек и пороха, сестра! – дернув подругу за плечо, поправила форму республики воительница.

– Знаю… – ответила старшая, самая сдержанная.

– Так давай жахнем! Авось подорвём чего, мы ж в форме, не поймут кто! – требовала залпа с холма по удирающей цели младшая. Старшая кошка разделяла её рвение и рвение гончьих, но от приказа командира Добрыни отступать не собиралась. Повернувшись к сестре и положив ей руку на плечо, она произнесла слова, что некогда сказал сам солнцеликий воин Добрыня:

– Жахнем, сестра, обязательно жахнем, но потом. – Затем Кетти перевернулась на бок, обратилась к гончьим: – Боевые сестры, враг оказался не из числа тех, кого мы ждали, но мы продолжим придерживаться плана. «Лестные молнии» отправятся вдоль берега и продолжат наблюдение за гостями. В бой не вступаем, корабль в разы больше тех, что мы видели, значит и команда тоже более многочисленна. Держимся в тени растительности, ждём подхода ударной группы и помним слова Командира: «выживаемость в приоритете».