Отсюда, с Левого берега, было видно, как туман наступает на Город со стороны Выдубичей – обволакивает его пеленой.

– Ох, Мамки туманят… – поощрительно сказала Акнир.

– Мамки? – отреагировала Даша. – Они имеют отношение к туману?

– Про круговорот воды в природе слышала?

– Ну да…

– Помнишь, почему наши предки поклонялись родникам, рекам, колодцам как богам? Потому что вода – один из переходов в мир мертвых. Ну а туман, как ты знаешь, тоже вода. Он возникает из нее и возвращается туда же.

– Туман – это души умерших? Мертвые приходят к нам в виде тумана?

– Часть из них. Иные – в виде дождя. Иные – иначе… Но в этом году тумана будет особенно много. Водяница согласилась отпереть все свои воды, чтобы душки могли поприветствовать новых Киевиц.

– А почему они не приветствовали нас в прошлом году?

– Ты разве не помнишь? Вас не было в Городе, вы занимались делом «Алмазного кубка»… я думаю, Киев специально удалил вас.

– Зачем?

– Те Деды́ были посвящены прощанию с моей мамой. Эти посвящены уже вам, – сказала Акнир, корректно опуская тот факт, что прощаться с погибшей Киевицей было лучше в отсутствие новых Киевиц, косвенно виновных в ее гибели.

– Понятно.

Остаток дороги Даша молча прислушивалась к стуку колес.

Вынырнув из недр Печерских холмов, поезд метро мчался через холодный и серый Днепр, и вагон пронзили невидимые стрелы сквозняков. Стоявшая напротив Даши девушка в легком белом плаще тряслась как хрестоматийный осиновый лист, обнимая себя обеими руками. Парень в бейсболке тщетно попытался подтянуть воротник ветровки до самых ушей. Деды оказалось одним из тех обманных осенних дней, когда утром еще почти лето, а вечером уже почти что зима…

Поезд замедлил ход, простужено чихнул и остановился на станции «Гидропарк».

Даша и Акнир вышли из вагона метро на открытый безлюдный перрон, и Чуб безрадостно огляделась. Донельзя оживленный в летнее время, сейчас пляжно-развлекательный остров меж Правобережным и Левобережным Киевом был почти мертв. По перрону гулял ледяной днепровский ветер. И Землепотрясная плотнее замотала вокруг шеи свой черный платок с веселыми черепушками и впервые пожалела, что надела сегодня не брюки, а короткую юбку. Она с завистью посмотрела на черное пальто-свитку Акнир, вышитое по краям магическим узором от холода – дочь Киевицы не замерзла бы в ней даже в лютый мороз. Нужно вышить так же и подол ее мини!

Пройдя через подземный переход, они миновали уже закрытое на зиму кафе «Русалочка» с хвостатой девой на вывеске. Слева, в гуще полураздетых деревьев, виднелись закоченевшие на зиму аттракционы: качели и карусели с потускневшей, успевшей облупиться краской. Большинство касс, киосков, ресторанов, кафешек и прочих развлекательных заведений были пусты и заколочены. Но откуда-то все еще слышалась музыка. По центральной аллее прогуливались немногочисленные любовные парочки и семейные пары с детьми.

– А почему Водяница засыпает в Гидропарке? – спросила Чуб.

– Я точно не знаю, так девочки на Лыске болтают. Они теперь с русалками шепчутся, у нас же официально объявлена дружба народов. И если они ошибаются, то плохо – придется рыскать по Киевскому морю, – уныло сказала ведьма.

– Но почему Гидропарк?

– Любимая кукла. Помнишь, я говорила, что он не всегда был островом. Всего лет сто пятьдесят назад он был частью Левобережного Киева. Но после одного из наводнений вода отделила от берега этот кусок. То был официальный подарок одной из Киевиц – Водянице. С тех пор вы никогда не дарили ей землю в центре Города. И водные ею до сих пор дорожат.