Как только подхожу к двери, слуга открывает ее, впуская меня в прохладу спальни. Служанка, стоящая справа от двери, бросает на меня недобрый взгляд. Значит, он не просил ее читать вслух. Этот факт поднимает мне настроение.

— Доброе утро, господин, — здороваюсь, подходя к кровати.

— Доброе, Амира. Как себя чувствуешь?

— Спасибо, уже лучше. А вы?

Он усмехается, всматриваясь в меня прищуренными глазами.

— Скоро буду совсем здоров. Свободна! — произносит он, повернувшись к девушке у двери. — Почитаешь мне?

— С удовольствием, господин. — Я киваю и подхожу к шкафу, чтобы взять ту же книгу и продолжить с места, на котором остановилась.

Пока иду к окну, господин Заид окликает меня.

— Амира, в прошлый раз ты читала книгу, которую девушке читать не подобает.

— Простите меня, — лепечу таким голосом, словно раскаиваюсь, хоть это совсем не так. Ох, и покарает меня Всевышний за мою ложь.

Господин усмехается.

— Не думал, что служанке может быть интересна такая литература. Но читай, раз так. Возможно, мы даже обсудим с тобой то, что там написано. Если, конечно, содержание этой книги для тебя не простой набор букв.

Я могла бы оскорбиться из-за сомнений в моих умственных способностях, но не то время и не тот человек. «Покорность и смирение», вспоминаю слова мамы, чтобы унять желание доказать, что мне подвластно многое.

Усаживаюсь у окна и начинаю читать. И все происходит так, как и в прошлый раз. Примерно через полчаса господин Заид засыпает, а я переключаюсь на книгу о бизнесе. Другая служанка приносит кувшин джалляба* и два стакана. Ставит все это на столик неподалеку от кровати и тихо удаляется. А я продолжаю читать, пока муэдзин не призывает к обеденной молитве, и продолжаю до самого визита врача. Стоит ему войти, я снова, отвернувшись, встаю и пячусь к двери, но на этот раз меня останавливает голос хозяина дома:

— Амира, принеси обед на двоих. Как только доктор закончит осмотр, пообедаем.

— Да, господин, — безропотно соглашаюсь я и выскакиваю за дверь.

Вернувшись с подносом, полным еды, я вхожу в спальню и замираю на пороге. У окна стоит господин Заид и, слегка отодвинув штору, смотрит на улицу. Его внимание привлекает закрывшаяся за моей спиной дверь. Он бросает на меня взгляд, и я резко опускаю голову, потому что через тонкую ткань шелы он может увидеть мое побитое лицо. Подхожу к кровати.

— Вы будете обедать здесь?

— Нет, накрывай на стол, — отвечает он, но не сводя с меня взгляда.

Я прохожу к постаменту, радуясь, что тонкая полоска света от окна не охватывает это пространство, и хозяин не может рассмотреть меня. Как только все тарелки расставлены, он снова задергивает штору, заставляя меня облегченно выдохнуть, и устраивается на подушках за низким столом.

— Присаживайся.

— Мне нельзя с вами кушать.

— Садись, Амира, — строже командует он, и мне ничего не остается, кроме как расположиться напротив.

— Ты можешь открыть лицо, чтобы нормально поесть.

— Мне удобно, спасибо.

Я не решаюсь первой потянуться к блюдам, но, когда вижу, что хозяин приступает к трапезе, и сама следую его примеру. Конечно, без шелы было бы удобнее, но пока только так.

— Расскажи мне о себе, — говорит он.

— Я…

Не успеваю ответить на его вопрос, как в дверь стучат.

— Войди! — громыхает господин Заид.

Двери распахиваются, и на пороге появляется тот мужчина с тяжелым взглядом, который встречал нас по приезде. Я резко отвожу взгляд и, вскочив, отворачиваюсь от него.

— Амира, вернись на место, — командует хозяин, и я, толком не осознав, где мое место, пячусь к двери. — Сядь за стол. Ты куда собралась?