— А девушки из гарема выходят на улицу?

— Конечно. Но только во внутренний двор. На заднем отдыхает господин со своими гостями, а передний только для тех, кто входит в дом и выходит из него.

— А второй?

— Для прислуги.

Я киваю.

— А для чего эти вазы?

— Для красоты.

— Ясно. А ты видела когда-нибудь господина Заида?

— Только со спины.

— Какой он?

Сакина пожимает плечами.

— Большой. Он же был в кандуре* и гутре**. Что я там могла рассмотреть?

— Ну да, — соглашаюсь. — Логично.

— Ты так много болтаешь, — попрекает меня Сакина.

Это я чтобы не сойти с ума, потому что, как только замолкаю, внутри меня снова что-то с треском ломается, и я вспоминаю о том, что надо мной надругались. Не могу об этом не думать. Даже тоска по дому отошла на задний план. Я уже три недели в гареме и почти каждый день прошусь в хаммам, чтобы смыть с себя позор, очистить тело и душу, но сердце все еще болит. Молюсь, прося Аллаха избавить меня от ночных кошмаров и вечного страха. На том пока и держусь, хоть меня и не покидает ощущение, что я сорвусь, как только в поле зрения окажется какой-нибудь мужчина. Ведь за время, проведенное в гареме, я привыкла, что меня окружают только женщины, и потому немного расслабилась. К тому же со мной много разговаривает Хая, иногда Инас, когда не занята подготовкой к ночи с господином. Оказывается, девушек особенным образом готовят, чтобы они не испытывали страха, не робели. Их учат танцевать, а также правильно ухаживать за волосами и наносить макияж. Иногда я подглядываю за их уроками, а иногда Инас показывает, чему ее научили. И я бы тоже с радостью училась всем этим женским премудростям вместо того, чтобы драить комнаты для одной из счастливиц.

— Последний вопрос, — произношу я, а Сакина закатывает глаза и ускоряет шаг. — А сколько здесь таких комнат для фавориток?

— Я слышала, что пять, и изначально они предназначались для беременных фавориток и тех, кто с детьми.

— А та, которая сюда завтра переедет, беременна?

— Ты говорила, что тот вопрос был последним.

— Ну еще один. Самый последний.

— Самый последний, — фыркает Сакина, повторяя мои слова. — Не беременна. Наш господин не может иметь детей, — шепчет она.

— А я рожу ему, — отзываюсь с уверенностью.

— Ну да, двадцать шесть девушек не родили, а она родит.

— И рожу, — повторяю тверже.

— Ну-ну. Хватит болтать, пришли, — осекает меня Сакина, распахивая перед нами дверь в хозяйственное помещение.

Не знаю, откуда во мне эта уверенность, но я точно знаю, что мой сын станет первенцем господина Заида. Сегодня во время вечернего намаза я буду просить Всевышнего об этом особенно рьяно. Теперь у меня появилась еще одна цель, и я мысленно пополняю список: попасть в постель к господину Заиду, забеременеть от него, отомстить Малиху. Я полна решительности достигнуть каждой, но от последней — точно знаю — получу самое большое удовольствие.

___________

* Кандура — мужское длинное платье из натуральной ткани.

** Гутра — мужской головной платок.

6. Глава 5

Облегченно выдыхаю, когда приходят регулы. Врач осмотрела меня еще до них, потому что особые дни месяца в этот раз задерживались, но я все равно была очень решительно настроена, а потому начала донимать Хаю вопросами о том, как избавиться от ребенка. Мне, как и всякой женщине, хочется иметь детей. Но если уж не суждено родить от любимого мужчины, то это должен быть хотя бы тот, с кем я лягу по собственному желанию. Хотя даже от малейшей мысли об этом меня начинает тошнить и знобить. Не знаю, как собираюсь воплотить в жизнь свои задумки, когда еще слишком живы ощущения в теле, на которое теперь стараюсь не смотреть. Мне противно рассматривать себя. Как будто я стала грязной и недостойной не только господина Заида, но и самой себя.