Потому что шипение не смолкает, мать его! В зеркало заднего вида я продолжаю видеть уродского мясо-моба! Мерзкое бордовое желе по-прежнему сосредоточенно катится именно за мной, не обращая внимания на прочих, именно за мной!

И откуда-то я знаю, что боль, которую он несёт, сильна настолько, что предыдущая моя история с рукой покажется мне аленькими цветочками на синем фоне, не более того. Да, блин, почему аленькими?

Да потому что передо мной опять табличка. В этот раз жёлтая. Солнечная такая, блин. В обрамлении аленьких цветочков, естественно. «Его надо уничтожить, дружок. Только так. Иначе никак. Смешно, правда?» Да что за ёпрст? Как представляет себе этот хренов табличный шутник уничтожение вот этого «шшшш…»? Как???

Так, стоп, Юрий Гровецкий, стопаря, пацан. Паника есть лучший друг вот таких вот мясо-мобов, ты об этом не слыхал разве?

«-Помните, товарищи бойцы, паника лучший друг врага. Запомнил, Гровецкий? -Так точно, товарищ прапорщик! Запомнил! Паника луч… - Закрой язык Гровецкий! -Разрешите спросить, товарищ прапорщик, куда именно закрыть язык? -В задницу!!! Два наряда вне очереди!!!  -Есть два наряда вне оч… - Пять! Пять нарядов!!!»

Так. Так-так-так. Не снижая скорости, а даже и повышая её, косим глазом на соседнее сиденье, где что-то есть. Причём, появилось только что. А может, и было. Да нет, не было. Потому что отличный револьвер я бы заметил в любом состоянии.

О, блин, он прямо просится мне в руку. Вау, до чего ж приятная тяжесть-то! Давненько не грела мне руку и душу холодная гладкая сталь! Ёу! Родненький ты мой! И что же, я, Юрий Гровецкий, боец в запасе российской армии, испугаюсь какого-то чёрте что? Крепко держа твёрдой рукой вот такое вот чудо всех времён и народов? Ну уж нет!

Никогда Юрий Гровецкий не падал духом ни перед кем. Ни перед чем. Никогда. Только один орган Юрия падает иногда. Опадает. Редко. Когда уже просто больше не может. А теперь приспускаем на полном ходу, нет, не то, что вы подумали, вовсе нет.

Приспускаем стекло, короче, и разряжаем прямо в морду непонятно чего, а, вернее, прямо в середину шипящего чего-то, поскольку морды-то как таковой и нет, разряжаем всю обойму, кароч!

Вау… Ойё… Вот это ёпрстэ…

7. глава 7

Юрий.

Да ёж-п-р-с-т! Застыв, я смотрю, как только что рванувшее миллиардом мелких капель чудовище малиновым дождём осыпается на мрачную улицу, раскрашивая её во все цвета радуги после дождика. В четверг.

Но глаз не успевает порадоваться на радужное благолепие, поскольку всё, чего коснулись многочисленные останки мясо-моба, внезапно вспыхивает ярко-синим пламенем, взвивающимся прямо до далёких серых небес, ёу… Блиин…

Жми, жми на газ, Юрец, чёрт бы тебя побрал! Перед глазами мельтешат горящие колёса тачек, огонь захватывает сами тачки, из которых вываливаются объятые пламенем чуваки с бессмысленными глазами. Оё… Какого хрена глаза у них у всех не выражают ровным счётом ничего? Как у зомби. Нет, не как у зомби. Как у любого рисованного персонажа. Как у персонажа. Я что… Внутри игры, что ли?!

От сей дичайшей мысли, вдруг пронзившей острым копьём мой пытливый мозг, моё тело, отличное тренированное тело с пресловутыми кубиками и всем прочим, враз покрывается ледяной испариной. Испарина собирается в капли, которые неспешно ползут по моей голой спине. Голой спине. Я босиком, в домашних джинсах с дырками на коленях. И всё. Сначала на ногах были пластиковые шлёпки. Были. Но в них не побегаешь, поэтому шлёпки остались валяться где-то там.

Где там? Где там-то?! В моей хате? Или здесь, в этом жутком городе? А где город? Где город, мать его перемать?! Спокойно, Юрец. Спокуха, пацан. Мои руки крепко держат руль, моя нога, босая нога, заметим ещё раз, жмёт на газ, мои глаза чётко отслеживают перекрёстки и повороты.