Разговор ушел на тему искусства, а я, аккуратно поставив бокал с белым вином на высокий стол, отпочковалась от группы, чтобы сходить в дамскую комнату.

Однако, возвращаться в зал, где продолжались светские разговоры и танцы, я не торопилась - от шума и усталости разболелась голова.

Вместо этого я решила остаться в соседнем зале и полюбоваться на старинные экспонаты.

Улыбнувшись смотрителям музея, рассредоточенным на каждом этаже, я прошла внутрь.

Остановившись у прозрачной витрины, я с интересом рассматривала шедевры часового искусства, покрытые драгоценными камнями и эмалевыми пейзажами, амурами, античными персонажами и прочими изображениями.

- Часы моих предков представляли собой маленький театр, - внезапно послышался негромкий голос со стороны входа и я обернулась. Ко мне подходил Стефан. - Их называют театрализованные часы. А их актеры - механические животные, птицы, насекомые, персонажи commedia dell'arte, купидоны…

- Красиво… - я вновь повернулась к витрине.

- Вы ведь русская, - он то ли спрашивал, то ли утверждал.

- Да.

- Вас заинтересует этот экспонат, - он показал на противоположную стену, и мы направились к витрине у окна.

- Как красиво… - я рассматривала огромную чашу из позолоченного серебра с двенадцатью чарками-ковшиками.

- Эту братину нашему часовому дому подарил один из русских царей.

- Видимо, он тоже уважал ваши часы, - улыбнулась я, а Стефан внезапно спросил:

- Почему вы не возвращаетесь в зал?

- Устала, - пожала я плечами.

- А я хотел вновь пригласить вас потанцевать…

- Не стоит… - спокойным голосом ответила я.

- Почему? - он был настойчив.

У меня было две причины, но я обозначила только одну.

- Я в отношениях… - мой ответ прозвучал предельно четко.

- Кто он? - Стефан бросил взгляд в зал. Он будто не верил моим словам, и его нельзя было обвинять в этом. Мое взаимодействие с Генри трудно было охаректиризовать, как “отношения”.

- Его здесь нет, - уклончиво ответила я.

- Слышал, вы снимались не только в роликах ООН, но и в Голливуде, - произнес он, и сердце кольнуло. Правда уже не так остро, как прежде.

- Было дело, - ответила я и внимательно посмотрела на Стефана, ожидая, что он заговорит о Сомерсе. Не то, чтобы я боялась этих тем - мне, скорее, было интересно, насколько тщательно зачистили мое прошлое.

- Вы талантливы, - улыбнулся он и ничего не сказал об Иэне, отчего я сделала вывод - мое пребывание в Голливуде было качественно скорректировано. По крайней мере, в интернете не нашлось ни одной заметки о моем замужестве, и даже мои снимки с мэт-гала были удалены.

- Мне пора вернуться, - ответила я и, не дожидаясь его ответа, направилась в зал.

Больше Стефан ко мне не подходил. Вернее, я старалась находиться рядом с коллегами, чтобы было меньше поводов выходить с мной на приватные беседы.

Однако, по завершению вечера, прощаясь с фрау Ройснер и Карлом Юргенсом, я, усаживаясь в машину, почувствовала, что на меня кто-то смотрит.

Я повернула голову и наткнулась на взгляд Стефана. Он внимательно наблюдал и за моим телохранителем, и за моей машиной, из чего я сделала тот же вывод, что и с Франси. Генри будто поставил защитный барьер, который вытеснял всех посторонних из моего нового мира.

Уже направляясь домой к набережной, я прокручивала события вечера, и в голову приходили странные мысли. Будучи в статусе одинокой девушки, иногда я ловила на себе заинтересованные взгляды мужчин, но отчетливо понимала - я к ним была совершенно равнодушна. Это и была одна из причин, почему я апатично смотрела на Стефана.

Наблюдая, как ко мне проявляют интерес и говорят искренние комплименты, я начала ловить себя на странных ощущениях - меня не захватывало это общение. Но не потому, что я отходила от связи с Иэном с его такой простой искренней любовью, а по причине того, что я читала кавалеров без труда. Их мысли, их эмоции, их поступки не были для меня секретом. Несмотря на свой возраст, я чувствовала будто переросла их в восприятии взаимоотношений. На фоне того же Коула, Нолона и Генри они казались мне примитивными и неинтересными.