- На данный момент эта выставка является одной из самых значимых в сфере бизнес-авиации не только в Швеции, но и в Европе, - тем временем продолжал экскурсию Йохан, но мне этого не нужно было объяснять.

Место сосредоточения элегантных бизнес-джетов, стоимость которых измерялась в числах с неприличным количеством нулей, меня привлекло по другой причине.

Во-первых, мы ее спонсировали. Негласно. Частным образом. Поэтому мне не нужно было выслушивать пресс-релиз. Его я знала наизусть.

Во-вторых, я хотела посмотреть на самолет, разработка которого велась немцами в течение нескольких лет. Не без помощи нашего частного гранта и поддержки. Тоже негласной.

Так что, пока Фергюсон рассказывал мне очевидное, я улыбалась и иногда задавала наводящие вопросы, показывая заинтересованность. Что, собственно, не было проблемой. Мне действительно было интересно послушать и посмотреть на инновации.

Мы вышли из павильона на стоянку, где красовались уже не макеты, а реальные стальные птицы, и я уверенно шагнула на широкую красную дорожку.

- Я знаю, что в позапрошлом году вы с Его Величеством посещали немецкую выставку, - подхватил разговор Лигде. - Но уверяю вас, этот авиасалон ничуть не хуже.

Я кивнула. Иногда мы вместе с мужем посещали подобные мероприятия, но в этом году график Уильяма до “Нобеля” был полностью ориентирован на Стокгольм. К тому же, мужа не интересовали инновации. Скорее, он был человеком искусства. Как и Улли. Несмотря на то, что я была тоже творческой личностью, инновации меня интересвали не только полетом дизайнерской мысли.

- В нашей выставке приняли участие несколько десятков компаний, среди которых производители, операторы и представители различных смежных структур, - подтвердил Фергюсон.

- В данном авиасалоне представлены самолеты ведущих компании Швеции, Франции, Италии, США, - добавил гендир.

Мы продолжали вышагивать по красной дорожке, по обе стороны от которой выстроились красавцы разного калибра, и я иногда останавливалась перед моделями, которые меня интересовали.

Мы ненадолго задержались у американского "Гольфстрима", затем перешли к шведскому гибридному “Альбатросу”, который я знала наизусть не только потому, что купила эту модель для частных перелетов. На стадии разработки мы финансировали этот проект и продвигали его в правительстве.

- А это последний Falcon. Один из самых новых самолетов Dassault, - мы приблизились к французскому сектору.

- Ваше Величество, - поклонился глава компании, стоявший у своего стенда в окружении привлекательных девушек.

- Вы хотите пройти в салон? - поинтересовался Йохан.

- Нет. Но характеристики послушаю, - ответила я. Самолет был поводом для французов похвастаться своими наработками и свежими решениями.

- Джет поднялся совсем недавно - в этом году, но уже производится серийно.

- Я вижу, эта модель отвергает трех-двигательную систему. - Я внимательно рассматривала белого красавца, поблескиващего на солнце. - Это “праты”?

- Да, - закивал владелец. - Два “Pratt & Whitney” 800 серии, с тягой около шестидесяти килоньютонов. При массе 35 тонн самолет сможет брать до 16 пассажиров и летать примерно на 10 000 километров.

- Хорошие показатели, - кивнула я.

- Клиенты его уже заказали обкатать на взлетной полосе… - вступил в разговор гендир аэропорта, а я улыбнулась и подняла главный вопрос: - А гибриды или электродвигатели вы будете осваивать?

- Разработки ведутся, - ответил француз и добавил, бросая взгляд на соседний сектор. - Но не так успешно, как в Швеции.

- Если все-таки решитесь, обращайтесь, - ответила я и посмотрела на главу авиации.