– А она… – киваю я на собаку.

– Обожает детей, – сообщает мне блондинка, отпивая из кружки.

– Сможете присмотреть минуту за Лисой?

– Без проблем. Я Паулина, кстати, – она говорит приветливо, но в ее глазах слишком пристальный интерес.

– Павлина! – визжит мелкая.

– Юна, – отвечаю и поднимаю вверх указательный палец. – Всего минуту.

Но возвращаюсь по итогу почти через десять. Потому что забегаю в уборную и, насмотревшись на идеально гладкую прическу Павлины, как назвала ее Лиса, пытаюсь завязать тугой колосок и зализать мелкие торчащие из головы антенны водой. Внизу я нахожу малышку за делом – она стоит на стуле у барной и переливает воду из одного бокала в другой под восторженные комментарии блондинки. Та снимает ее на телефон, а я спешу к ним быстрее. Знаю, что будет через пару секунд. И не успеваю. У Лисы нет тормозов, она льет воду, даже когда стакан полон.

Схватив полотенце, которое после ночного душа высушила вместе с одеждой, я бросаюсь вытирать плитку. Весь пол в воде. Но почему-то нам очень даже весело – я не могу устоять, когда Лиса улыбается так ярко.

– Это же нечто! – пока я поправляю маленькую толстовку с капюшоном на малышке и завязываю ей хвостики, хохочет Павлина, а потом вдруг, глядя на меня через барную стойку, добавляет: – Я не собиралась заезжать рано, поэтому Федя вас и не предупредил. Мы договорились встретиться позже. Просто у меня начали делать потолки, и нужно было куда-то податься с Пони. Я возьму ключи от его мотика и уйду. Правда, эту лошадь вам оставлю, тут уж извините.

– Что вы, мы уходим. Дым просто помог, мы не…

– Дым просто так никому не помогает, – говорит она серьезным тоном.

А мне становится некомфортно. От собственных мыслей и компании, поэтому я забираю Лису с крокодилом и даю деру. Надеюсь, Дым сумеет объяснить все блондинке.

На улице и правда оказывается тепло, на солнце – так вообще. В кафе по дороге мы покупаем блинчик на двоих и прогуливаемся до книжного базара на площади, где я почти за бесценок беру очередной любовный роман в потрепанной обложке. Просто мне нужно будет что-то читать, пока будем ехать к Вознесенским – там целый час пути, а я все книги уже дважды перечитала. На электронные давно пора переходить, но я не могу отказаться от бумаги.

Перед отъездом мы сначала забегаем в магазин за детским йогуртом, а потом домой, чтобы взять форму и сменную одежду. А вот дома грустно – холодно и въевшийся запах гари. И почему-то не работает электричество. Я думаю, это пробки, но нет. Оказывается, в электрощите стоит пломба на рубильнике.

– Приходил мужик какой-то, – раздается за спиной голос соседки, я аж вздрагиваю. Та стоит в махровом халате и бигуди – картина маслом. – Отрубил электричество за долги. Я говорила, что у тебя ребенок и пожар, ему хоть бы хны. Нелюди.

У меня очень резко начинает болеть голова от нескончаемого потока проблем, которые мчатся ко мне снежным комом. Когда получу расчет от Вознесенских, попробую заплатить хоть что-то, потому как зарплата только через две недели, а чаевых хватает лишь на продукты.

Расстроенная, уже в междугороднем автобусе я проверяю телефон, который настырно молчит. А что я хотела и чего я жду? Пожелания хорошего дня от Дыма? Самой не смешно? Учитывая, что номером я с ним так и не поделилась. Дура. Настроение окончательно портится. Голова раскалывается, и в дороге у меня не получается прочитать и пары страниц. Ко всему прочему, начинает течь и чесаться нос – этого еще не хватало.

К дому – или замку, как говорит Лиса – в коттеджном поселке закрытого типа мы с Лисой подходим в условленное время. Охранники встречают, как всегда, с хмурыми лицами, их здесь целая тьма на один квадратный метр. Машин хозяев, слава богу, нет. Значит, уехали, а это упрощает работу. Вознесенские они… своеобразные, и общаться с ними такое себе удовольствие. Они каждую субботу ездят то к детям в город, то в Монако – зависит от их настроения.