Серега выгнал «Запорожец» из гаража, пылесосит внутри...

Пылесос так воет, что Серега и не слышит, как к гаражу подошли Фирочка и Любовь Абрамовна.

В руках у Фирочки две туго набитые сумки, Любовь Абрамовна держит большой «деловой» конверт.

– Сережа!.. – негромко говорит Любовь Абрамовна.

Серега не слышит, пылесосит.

– Серый! – окликает его Фирочка.

Не слышит Сергей Алексеевич Самошников...

Фирочка ставит сумки на землю, наклоняется и выключает пылесос.

Удивленный Серега вылезает из машины, видит жену и тещу.

– А я для вас машину прибираю, – говорит он. – Вы пряники мятные ему купили?

– Не волнуйся, купили все, что надо. Ты посмотри, что за пакет нам пришел! – И Любовь Абрамовна протягивает ему большой конверт.

– Фирка, притащи мне очки из куртки. Там – в гараже висит...

– Ладно, не мучайся. Я тебе сама прочту.

Фирочка вынимает из конверта несколько официальных бумаг с грифами и печатями. Быстро проглядывает и читает с середины:

– Тэ-экс... Ля-ля-ля и тру-ля-ля... Ага, вот! «...в настоящее время осужденный по статье сто восемь, части второй, Самошников Анатолий Сергеевич официально вступает в права владения жилым домом общей площадью в сто тридцать четыре и две десятых квадратного метра, а также прилегающим к нему земельным усадебным участком в четырнадцать соток непахотной земли, не состоящей на балансе у сельского Совета деревни Виша, а являющейся собственностью владельца дома – Самошникова Анатолия Сергеевича. Копии договора дарения с уже оплаченными нотариальными и налоговыми сборами, предусмотренными статьями двести тридцать девятой и двести пятьдесят шестой Гражданского кодекса РСФСР, зарегистрированы в исполнительном комитете сельского Совета депутатов трудящихся...» Ну и так далее. Как тебе это нравится?

– Это дядя Ваня учудил? – спокойно спросил Серега.

– Ну а кто же еще?! – Фирочка стала загружать сумки в машину.

Любовь Абрамовна сказала со вздохом:

– Лет пятнадцать тому назад Ваня один раз возил нас туда с папой. Мы еще Лешеньку с собой брали. Он, кажется, в четвертом классе тогда учился... Убей Бог, ничего не помню... Только какую-то кошмарную вымершую деревеньку, старух пьяных помню... И туалет такой будочкой во дворе. А в двери туалета – сердечко насквозь выпилено. Помню, папа с Лешенькой тогда очень над этим сердечком смеялись!..

Убирая пылесос, Серега сказал:

– Знаете, мама, по-моему, дядя Ваня Лепехин был влюблен в вас всю свою жизнь!..

– Я это знаю, Сереженька. К величайшему сожалению... Ни семьи не завел, ни детей не родил.

Фирочка села за руль «Запорожца», завела двигатель, крикнула:

– Садись, мам! Серый, тебя до дома подбросить?

– Спасибо, Фирка, не надо. Я пройдусь пешочком. Мне еще на работу нужно вернуться. Что вам на ужин приготовить?

– Не возись. Вернемся – сами приготовим.

– Поцелуйте пацана. Скажите, что в первый же родительский день буду у него.

– Обязательно скажем, – улыбнулась Любовь Абрамовна.

Серега вытер руки ветошью, убрал пылесос, надел куртку и стал закрывать ворота гаража.

Но только Фирочка собралась было тронуть машину с места, как вдалеке, в самом начале проезда между гаражами, на велосипеде показалась Лидочка Петрова – любимая девочка Толика-Натанчика.

– Стойте, стойте!.. – кричала она, отчаянно крутя педали. – Тетя Фирочка!.. Подождите меня!!! Я с вами!..

– Тормозни, Фира. – Серега постучал по капоту «Запорожца», рассмеялся: – Невестка мчится...

Лидочка на всем ходу резко затормозила у гаража, спрыгнула с велосипеда, крикнула:

– Тетя Фирочка! Возьмите меня с собой... Дядя Сережа! Можно я у вас свой велосипед оставлю?